Только не для взрослых

Телефон Трифонова и, к счастью, телефон Зои.

– Никита, ты обалдел? – тут же накинулась она.

– Меня забрали в участок за пиво возле магазина. Но я его не пил, Хорёк меня подставил. Скажи Юрию Романовичу, пусть срочно едет на фабрику. Нужна полиция или кто там у него есть. Пускай потрясут охранников – они с этими вебкамщиками заодно.

– Сомневаюсь, что он предпримет что-либо, пока не поговорит с тобой.

– Но ребята в опасности! И это не шутки. Умоляю, поверь!

Я огляделся. Сокамерники притихли и слушали.

– Главное, чтобы поверил Юрий Романович, а что я ему скажу?

– Пусть дождется, ну или заберет меня отсюда. – Последнее прозвучало слишком нагло, но беспокоился я не за себя.

– Ладно, – Зоя вздохнула. – Расскажу ему все, как есть.

– Стой, Зой, погоди, – торопливо прошептал я. – Позвони, пожалуйста, Соломину. И скажи, пусть не волнуются.

Участковый меня сразу узнал.

– Да ты, Горелов, времени зря не теряешь. – Не отрываясь, он смотрел в экран компьютера. – Как интересно! Твоя биография становится все увлекательнее. Сокрытие государственного имущества, проникновение в частный дом, побег от сотрудников полиции. Ба… Да ты еще, оказывается, и в розыске.

– Как в розыске? – ахнул я. – Дело же закрыли.

Он тяжело вздохнул:

– Дело, может, и закрыли, но в базе ты есть.

– Тогда позвоните им, они подтвердят.

– Кому это им?

– Ну туда, откуда подавали в этот розыск. Потерпевшие заявление забрали.

– Я не могу просто так позвонить.

– Почему?

– Да потому, что, Горелов, это серьезная система. Хорошо отлаженная и точная. Ты что, думаешь, мы тут в игрушки играем?

– Если бы она была отлаженной, меня бы в базе не было.

– Необходимо подать запрос.

– Ну тогда подайте, пожалуйста, скорее.

– Скорее. – Он усмехнулся. – Время ожидания ответа на запрос до трех суток. Придется набраться терпения.

– Какого еще терпения? – не выдержал я. – Я что, три дня тут должен сидеть?

– Пока не придет ответ на запрос.

– Но это издевательство!

– Просто не нужно нарушать, Горелов.

– У меня там друзья в неприятности попали. На фабрике. В Подмосковье. К нам вебкамщики с оружием вломились и хотели убить. Вы должны отправить туда людей.

Участковый смотрел на меня как на идиота:

– Отправить людей? Ты чего, Горелов, кино пересмотрел? Я участковый и, признаюсь, ни фига не понял из того, что ты сказал.

– Ну вы же знаете Андрея Трифонова. Помните? С драконом на шее?

– Пф-ф, – многозначительно фыркнул он. – А то!

– Это его. Это он…

– Все понятно.

И если до упоминания фамилии Тифона на лице участкового еще читалась некая заинтересованность, то после того, как он понял, с чем, точнее, с кем, имеет дело, равнодушно произнес:

– Я выпишу тебе штраф за распитие спиртных напитков в общественном месте, а когда удостоверюсь, что не находишься в региональном розыске, отпущу. И тогда, в соответствии со своими гражданскими правами, ты будешь вправе обратиться в органы правопорядка по месту произошедшего инцидента.

Я вернулся в камеру в полном смятении. Хотел еще раз позвонить Зое, однако парня с телефоном уже не было.

Трудно сказать, сколько пришлось прождать, пока меня снова не вызвали. Минут двадцать или сорок. Я очень надеялся, что за мной приехал Юрий Романович, однако все обстояло совершенно иначе.

Стоило полицейскому втолкнуть меня в кабинет, как я немедленно шарахнулся, врезавшись спиной в уже закрытую дверь.

На приставленном к столу участкового стуле, нарядно разодетая, с накрашенными губами и нарисованными бровями, сидела бабушка. Суровая и прямая как палка.

Перед ней лежала стопка белой бумаги, и она старательно что-то писала. Участковый с кислым лицом смотрел на нее.

– Никита, проходи, – велела бабушка, словно это был ее кабинет. – Присядь вот здесь. Придется подождать. Я только начала.

Я плюхнулся на один из стульев возле стенки.

– Валентина Анатольевна. – Участковый обеспокоенно пробежал глазами протянутую ему бумагу. – Вы же понимаете, что мы этого не сможем.

– Как не сможете? – Бабушка всплеснула руками. – А для чего вы здесь сидите? Разве не для того, чтобы обеспечивать гражданам безопасность?

– Да, но мы не можем разыскивать каждого хулигана, написавшего на стене неприличное слово или сломавшего почтовые ящики. Я уже не говорю о телефонных мошенниках. – Он взял из стопки другую бумагу. – Отыскать их практически невозможно.

– Значит, вы отказываетесь? – Бабушка требовательно вскинула голову.

– Просто поймите. – Участковый покосился на заявление, которое она еще не дописала. – Если мы начнем просматривать камеры видеонаблюдения, чтобы отыскать водителя, обрызгавшего вас из лужи, то работать будет некому.

– Разве это не работа? – Бабушка ткнула ему листок под нос. – Разве это не считается мелким хулиганством?

– Да, но у нас очень много более важной и значимой работы, – продолжал отбиваться участковый.

– Неужели? – Она отложила ручку в сторону. – А я-то подумала, что у вас совсем никакой работы нет. Если, вместо того чтобы искать мошенников и хулиганов, вы хватаете на улице детей и маринуете их за решеткой как преступников, то это означает, что вам просто скучно и нечем заняться.