Только для нас

Ты для нас, ты только наша.
Не пытайся изменить.
То, что можно так любить —
Это правильно, не страшно.
Ты для нас, ты это знаешь.
И в горячий омут глаз
Не пробьется в этот раз
То, о чем забыть мечтаешь.
Ты для нас. Прими. Прости.
И забудь, что было раньше.
Мы теперь намного старше.
Наша ты. А мы — твои…

М. Зайцева. 5.01.2023

Глава 34. Ветка

Меня начинает трясти уже в машине, и это позднее зажигание вообще-то удивительно, учитывая, что все уже позади. Все прошло.

Я в безопасности, если, конечно, можно считать безопасным нахождение в одном пространстве с людьми, без малейших колебаний прикончившими пятерых человек.

Наверно, в какой-то другой, может, столичной безопасной и привычной жизни, я бы и заходилась уже дикой истоерикой, шарахаясь от парней и помня только, что те, кто уже убил, запросто могут это сделать еще раз, свидетелей не любят и прочий бред, который может прийти и неминуемо приходит в голову на стрессе.

Но тут есть одно серьезное “но”.

Двое сидящих на переднем сиденье парней — это не просто убийцы, хладнокровные и жестокие, хотя и это тоже, перед глазами до сих пор картина, как Тим вырубал ногами с одного удара здоровенных мужиков, а Ванька… Ванька стрелял в упор. И руки у него не дрожали. И лицо было такое… Жестокое.

Но, помимо всего уже случившегося ужаса, эти двое парней — еще и самые близкие мои люди. Близкие, несмотря на все произошедшее между нами… А, может, и благодаря этому приобретшие дополнительную степень близости.

Совсем недавно они обнимали меня у машины… Успокаивали… Убирали налипшие на влажный от испарины лоб волосы. И что-то говорили, убаюкивали своими тихими, низкими голосами, внося покой и умиртоворение в , казалось бы, навсегда испуганное сердце.

Боже…

Как я испугалась, когда пришла в себя и осознала, где нахожусь. Невысокий толстый старик с пустыми, абсолютно сумасшедшми глазами, несколько мужиков с повадками уголовников и мертвыми лицами убийц.

Я как-то сразу поняла, что не выберусь. Что все. Какой бы ни был расклад, меня не выпустят из этой комнаты. Что эти люди, эта обстановка — последнее, что я увижу в своей жизни.

Не помню, о чем думала в те жуткие часы, что провела в руках реального хозяина города. Что говорила… Кажется, ничего вообще, словно онемела. Может, если бы били, то как-то по-другому бы себя вела.

Но меня не били. Просто смотрели, просто задавали вопросы… А я даже не понимала смысла, вот правда! Переход из одного качества в другое был настолько резким, настолько пугающим, что я не сразу приняла его.

А, когда осознала свое положение, словно заледенела внутри. Вымерзла от ужаса. И стало легче. Словно со стороны, равнодушно все воспринималось. Словно… Словно уже мертвая.

Я не питала иллюзий, понимая, что моя смерть неизбежна и будет совсем не легкой. Не те это люди, чтоб подарить быструю смерть. И я ничего не могла с этим поделать, разве что умереть заранее.

Не страшно же умирать, когда уже мертвая, правда?

Я настолько погрузилась в это свое состояние полной отрешенности, что, когда увидела Тима и Ваньку на пороге комнаты, даже не среагировала никак. Может, не поверила, что это они?

Не знаю. Сложно сходу выйти из криозаморозки…

В себя начала приходить, только увидев пистолет в руках Ваньки.

Почему-то в тот момент подумала, что он выстрелит. В меня. И так странно, это воспринялось благом. По крайней мере, мой друг детства, мой названный брат пожалеет свою сестру. Быстро убьет.

Уже по одним этим мыслям можно было понять, до какой степени я перестала жить. Замерзла.

А мои мужчины меня разморозили.

Сначала дикой и невероятно быстрой расправой над пугающими мужиками, а затем затормозив на пустынной дороге и принявшись отогревать своими телами. По крайней мере, это именно так воспринималось в тот момент.

Я успокоилась, подышала, попила воды…

И мы поехали дальше.

И едем.

И нет, я не спрашиваю, куда, полностью положившись на них.

Знаете, когда человек замерзает, то потом очень сложно понять, что он все же живой.

Я пока что не до конца осознаю.

Просто ощущаю, что та сильная, дерзкая сучка Вета умерла там, в лапах Кабана, первой. А слабая, маленькая девочка Ветка еще живет, цепляясь отчаянно за что- то знакомое. За кого-то знакомого…

Знакомых.

Родных.

Моих.

Машина останавливается. Парни синхронно поворачиваются ко мне, смотрят. И их лица, такие разные, сейчас одинаковы. И выражение тревоги в них тоже похоже.

Они смотрят на меня, а я на них. И молчание тянет из нас силы.

— Приехали, Вет, выходи, — тихо говорит Ванька, а Тим молча покидает машину и открывает мне дверь.

Выхожу… И попадаю в прошлое. На пять лет назад.

Передо мной — река, моя река, наша река. И спуск к пляжу, крутой, резкий, и лестница гудит от напряжения металлических перил и речного ветра.