Только бы не

— Виктория, вы куда-то собрались? — поинтересовался Геннадий.

Протиснувшись мимо водителя, я вышла на стоянку. Деньги у меня в кармане, ничего ценного в чемодане нет. Пусть одежда останется Дмитрию на память.

Быстро пошла к подъездной дороге. Бежать не получилось, дрожащие колени не позволили. Водитель опередил меня и загородил путь.

— Добрый вечер, Виктория! — сказал с долей насмешки. — Вы собрались на прогулку?

— Отпустите… пропустите меня!

— Виктория! — раздалось за спиной. Геннадий спешил ко мне, всё ещё держа в руках вещи Дмитрия. — Вы сами осложняете ситуацию. Мы не можем вас отпустить, войдите в наше положение. Прошу вас…

Он не успел договорить.

— Геннадий!!

Голос Дмитрия раздался так внезапно, что мужчины вздрогнули. Заставив их отойти в сторону, Дмитрий посмотрел на меня. Пристально, изучающе. Остальные ждали, а взгляд всё не кончался. Дмитрий давал мне время и возможность прочувствовать степень его власти. Если он прикажет, меня свяжут и бросят на кровать. Никто не придёт мне на помощь.

— Ты не посмеешь удерживать меня силой! — прошипела с ненавистью. — Кем ты себя возомнил? Царём всея Руси? Меня окружили, загнали, как животное, а теперь запрут в клетке?

Игнорируя обвинения, Дмитрий повернулся к Геннадию и поставил у его ног чемодан. Мой чемодан. От волнения я не заметила, что Дмитрий принёс его с собой.

— Виктории не понравилась квартира. Отвези её в Ластрею, там уже ждут и позаботятся о ней. — Снова повернувшись ко мне, Дмитрий добавил: — Ластрея — приличная, тихая гостиница. Всё оплачено, в том числе питание.

— Тебе не следовало… — мои возмущения ещё не выдохлись, бурлили внутри, но уткнулись в спокойный взгляд Дмитрия.

— Завтра утром на свежую голову обсудим, чего мне не следовало делать. Мы не закончили разговор. Твой эмоциональный настрой не располагает к принятию хладнокровного решения. Успокойся, отдохни, а завтра мы поговорим. У тебя нет причин для волнения, я не собираюсь удерживать тебя силой. Завтра ты примешь окончательное решение.

Дмитрий не посчитал нужным дождаться моего согласия и удалился. А мне уже подгоняли машину.

* * *

Мне снились сумасшедшие сны — летающие чудовища, карусели и клоуны. Привычка работать по ночам раскромсала фазы сна, напичкав ночь бредовыми фантазиями. Я переворачивала подушку, выпила графин воды, но ничего не помогало. Только усну, как яркие видения затягивают вихрем. Впрочем, реальность сумбурнее всего, на что способна ночная фантазия.

«Дмитрий не собирается удерживать меня силой», — повторяю про себя, давясь очередным стаканом воды. Отодвинув занавес, с сомнением смотрю на тёмную улицу. Как же хочется уехать… куда-нибудь! Маршрута не знаю, планшет так и не вернули, забрали даже телефон из номера. До администратора не добраться, Геннадий караулит в коридоре.

Это называется: «Дмитрий не удерживает меня силой». Он «просто даёт мне возможность успокоиться и отдохнуть».

Разумом понимаю, что помощники мэра защищают его репутацию, но я готова поклясться, что даже под пытками не пророню ни слова о Дмитрии. Только отпустите! В этот раз отпустите насовсем, без наблюдения.

— Прошу вас, Виктория, не осложняйте ситуацию. Дмитрий Олегович поговорит с вами завтра утром, а потом отпустит. Он всегда держит слово, — пообещал Геннадий, потом замялся и добавил, морща нос: — Это, конечно, если вы сами не захотите остаться.

Не захочу.

Но и бежать вслепую тоже не хочу. Мне надоело жить в страхе, снедаемой прошлым. Хочу вырваться, найти путь. И от Дмитрия мечтаю избавиться. Не хочу ждать, ждать, ждать, зная, что он снова меня найдёт, и всё начнётся сначала. Не хочу провоцировать его на угрозы и несправедливость. Достаточно слова Дмитрия, его намёка, и найдутся желающие причинить мне боль. Должен быть способ избавиться от него навсегда.

«Дмитрий не собирается удерживать меня силой».

А Таль не собирается удерживать меня вообще.

Вот такой расклад.

Мужчина, пообещавший стать моим спасением, побрезговал мной. Сбежал, давясь от отвращения.

А Дмитрий давится по другой причине, от похоти. Он не брезгует мной. Дмитрий Волинский, мужчина, вышедший из самого сердца скандала. Видевший надписи на стенах моего дома, фотографии ожогов на моей спине. Он хотел меня тогда, и за год ничего не изменилось.

Он очистил свой город от греха, осталась только одна связь, порочная, недопустимая, дёргающая за нити его похоти.

Я не понимаю его желаний, не слышу шёпота демонов, которых он не в силах изгнать. Я не сдамся его нужде и боюсь представить, на какие поступки она толкнёт отчаявшегося мэра.

Прислонившись лбом к оконному стеклу, я слежу за тем, как проблески рассвета слизывают тени с мостовой. Наивная, усталая, не выучившая жизненных уроков, я хочу надеяться на хорошее.

Пусть у меня нет козырей, и я сражаюсь в одиночку, но я постараюсь уговорить Дмитрия меня отпустить.