Толераниум

Миша не мог появиться в Толераниуме с зеленеющим вокруг глаза фингалом и, валяясь в постели, без устали рисовал себе картинки расправы с теткой. Он подмешивал в еду ртуть, пытал ее саму на дыбе, прижигал части тела раскаленными клещами… Эта гадина все равно после каждой пытки возрождалась и собиралась нанести очередной удар ногой по ребрам. Миша понял, что ненавидит Лауру до такой степени, что даже не желает ей смерти. Он желает, чтобы она в жутких мучениях и страшных, невообразимых переживаниях жила долго-долго, чтобы у нее на глазах пропадали собственная красота, физическая сила, умение владеть своими мышцами, контролировать свои инстинкты, чтобы один за другим умирали близкие и родные (кроме него, конечно), и она ничего не могла бы с этим сделать. Он желает только смотреть и осознавать, какое она ничтожество и мразь. Пусть ее жалкий мозг будет до глубокой старости работать на всю катушку, но ни одна его команда не будет выполнена. Вот тогда она поймет, что на самом деле произошло, на кого она посмела поднять руку!

Опытный лектор Виталик Петухов, испытавший все возможные унижения после того, как пролетарии посмели выбросить его из окна, затаил смертельную обиду, но не оставил попыток продвинуться по служебной лестнице на ниве пропагандистской работы. А еще лучше – на любой другой, менее рискованной ниве. Злыдни-коллеги до сих пор насмехались над Виталиком и приклеили ему кличку – Птица невысокого полета. Хорошо еще, что мало кто из этих подонков знал его фамилию – Петухов, а то совсем заклевали бы…

За перенесенные душевные страдания Виталику заплатили сущие копейки. Это не компенсация – это чаевые, да и те пришлось выколачивать, обивая пороги Толераниума. Тыловые крысы. Этим не приходится рисковать здоровьем и жизнью перед лицом озверевшей толпы… Никто не встал на его защиту… Как можно так безучастно, так наплевательски относиться к товарищу, когда он попал в беду? Где дружный коллектив, где солидарность, где реальная помощь? У них лекторы по улицам из окон летают, а им и дела нет.

Петухов прекрасно знал свой внутренний ресурс. Он мог не то что взлететь, а прямо воспарить. Но в соответствующих условиях. Эх, дали бы ему только возможность для разбега, он бы всем показал! Как бы он проявил себя в отделе культуры, куда мечтал попасть каждый рядовой толеран.

Безопасная, уважаемая, хорошо оплачиваемая культурная работа не требовала особых усилий. В основном культурный отдел занимался рецензиями и продвижением новейшего мировоззрения. Это было несложно, так как любое мнение, промелькнувшее в социальных сетях или желтой прессе, было признано официальной позицией. Бездарные извращенцы, живущие чужими жизнями, с удовольствием смаковали громкие казусы и голосили от имени населения. В отделе культуры требовалось всего-навсего прославлять эти творения и их авторов.

Еще по протоколу следовало пару раз в год выйти на митинг против гонений на выдающихся деятелей мировых театральных подмостков. Никого в Толераниуме не смущало, что по задумке деятеля Евгений Онегин бегал по сцене без трусов, а та, которая звалась Татьяна, самозабвенно и прилюдно творила акт орального секса со всеми участниками постановки, по очереди переползая от одного к другому. Потомки оценят! Режиссер-постановщик не может быть осмеян динозаврами от искусства, тем более – ущемлен в праве на творческую интерпретацию.

Еще следовало мелькать на телевидении в программах прогрессивного содержания, повышать и понижать реальные рейтинги фильмов и сериалов, разъяснять населению, что теперь «глоток свежего воздуха» превратился в полномасштабный воздушный поток.

Вот и вся работенка. Но кто ж туда пустит? Всех сотрудников строго предупредили, чтобы с просьбами о переводе в отдел культуры никто даже близко не подходил. Вакансий нет и не будет.

Еще более безопасным вариантом Петухов считал выдвижение своей кандидатуры в депутаты какой-нибудь новой активной партии. Ему нравилось движение «Даемвместе». Партия вышла в фавориты соцопросов, потому что никто так и не зафиксировал, в каких местах названия ставить пробел. В сетях развернулась серьезная полемика, сторонники и противники спорили о количестве вариантов. Несмотря на разногласия, все оппоненты были причислены к сторонникам, и проникнуть в эту среду с оригинальным мнением было невозможно. Тем более что одним из условий для обретения статуса кандидата было отсутствие порочащих депутатский статус поступков и даже слухов о подобных поступках. Этим Петухов похвастаться не мог. Полет из окна враги ему не простят.