Толераниум

Ковригин вздрогнул, но потом узнал голос Виктора и обрадовался. Алекс надеялся, что именно Виктор поможет справиться с нелепым недоразумением, которое мешает затаенному личному счастью. Но Виктор тоже не понял – он подошел к окну и распахнул его настежь. Прохладный утренний воздух, тревожные звуки и радостные детские крики вызвали у Ковригина приступ отчаяния. С болью в сердце он наблюдал за происходящим.

– Ты очень все хорошо организовал, – сказал Виктор, повернувшись лицом к Ковригину и запрыгнув на подоконник. – Ты превзошел самого себя. Такого форума у толеранов еще не было.

Ковригин с трудом понимал, о чем вещает Виктор, но предположил, что может извлечь свои дивиденды.

– Значит, основная работа выполнена? Я могу остаться здесь? – с надеждой спросил он.

Виктор неприятно хохотнул.

– Можешь и остаться, хотя работы еще непочатый край, – сказал он, указывая на толпу, собравшуюся в грандиозное шествие.

– Что? – переспросил Ковригин. – Что ты сказал?

– Да, говорю, работы – непочатый край, – с улыбкой повторил Виктор, спрыгнув с подоконника и закрывая фрамугу. – Впрочем, к тебе это не относится. Можешь спокойно отдыхать. Попрошу, чтобы заколотили окна. Тогда тебе точно никто не будет мешать.

Ковригин испытал облегчение. Как все просто. Как он сам не додумался… Он хотел было поблагодарить Виктора, спросить его о планах на лето, но тот исчез так же неожиданно, как и появился.

57

К августу городские власти Венецка, учитывая пожелания горожан, огородили строительным забором Игнатьевский особняк, который уже несколько месяцев стоял с заколоченными проемами и беспорядочно разросшейся зеленью. Подряд на реставрацию и охрану музея – архива НКВД взяла никому не известная компания под названием «Санапа и К». Для ведения ландшафтных работ были приглашены перуанские дизайнеры, которые в свое время приводили в порядок птичий рынок в районе Галапагосов…

Кроме того, в городском парке установили несколько живописных фонтанчиков с питьевой водой и покрасили скамейки в ядовито-зеленый цвет. Возле фонтанчиков в жаркие дни кипела жизнь: воробьи купались в переливающихся радугой лужицах, собаки запрыгивали в терракотовый глиняный желоб и лакали воду прямо из слива, дети радостно поливались из бутылочных брызгалок. За всем этим весельем из-под навеса небольшого уютного кафе наблюдал молодой человек лет двадцати. Открытое умное лицо и озорные глаза выдавали в нем незаурядную личность. Напротив него, развалившись на плетеном диване, сидел, очевидно, его товарищ – хозяин странной неухоженной дворняги по кличке Рудольф. Взмокший ярко-рыжий официант с удивлением поднимал брови, слушая беседу полуденных посетителей.

– Отвечать, Антон, нужно сразу, не раздумывая. Иначе пропадет чистота эксперимента.

Антон взволнованно кивнул. Хозяин Рудольфа продолжил:

– Ты на кровать сразу ложишься или сначала садишься?..

– А кулак зажимаешь вместе с большим пальцем или сверху его оставляешь?..

– А дедушка твой какого пола был?..

Эпилог

Манифестор сладко потянулся, очнувшись от дремы.

– Быстро ты вернулся, – сказал он Мистификатору, который с задумчивой улыбкой расставлял фишки для игры на бирюзовом игровом поле.

– Время вышло, – с сожалением ответил Мистификатор. – Мне нужно еще раз, максимум – два выиграть, и больше мои услуги не понадобятся.

– Ты называешь это услугами… Ты, наверное, забыл, кому служишь.

– Я-то не забыл, – хохотнул довольный Мистификатор. – А вот про тебя, похоже, забыли все.

– Это вряд ли. Он никогда не советовался с нами о своих планах. Но ты точно прав в том, что еще пара твоих выигрышей – и будет…

– Просто не с кем будет иметь дело. Может, в живых останется сотня-другая дряхлых стариков да пара беспомощных младенцев. Так что не отвлекайся, Манифестор, твой ход.

Манифестор спокойно поставил фишку на поле.

– Иногда хватает и одного.

– О чем ты? – заинтересовался Мистификатор.

– Ты забыл: бывало, что один младенец, которого спасли от казни, потом спас целый мир. Понимаешь, о ком я?

Мистификатор рассмеялся.

– Я-то понимаю, а они точно забыли.

– Партия. Я вернулся в ДОМ. Значит, Творцу не все равно.

Мистификатор ухмыльнулся:

– Ну что ж, иди. Поищи своего младенца.

– Его не надо искать. Он никуда не делся. Я просто напомню людям о нем.

Письмо автора