Толераниум

Прямо у распахнутого настежь парадного входа гостей встречали глава гендерного отдела Воля Нетребо с огромным караваем в руках и универсал Чупыро с плетеной корзинкой соли. Для пущего соблюдения статуса либеральной демократии Воля нарядился в роскошный девичий сарафан с кокошником, а Чупыро напялила пыльный мундир капитана дальнего плавания, галифе с лампасами и кожаный шлем летчика-испытателя. Гости охотно фотографировались с ряжеными и скидывали мелочь в корзинку с солью.

В фойе по настоянию Василькова развели настоящий костер, через который лихо прыгали участники «казачьего хора» под вечный хит про березку, что стояла во поле. Творческий коллектив был наспех собран Еремеем из платной массовки, костюмы подошли не всем. Те, кому не хватило одежды, решили в знак протеста выступать голыми. Прыгающие через лепестки пламени мужики с неприкрытыми чреслами и полуобнаженные девки, самозабвенно поющие про рябину с дубом, были на ура приняты заезжими гостями. Васильков моментально договорился о плановых гастролях новоиспеченного коллектива по ближнему и дальнему зарубежью. Не моргнув глазом Васильков поклялся, что гендерная принадлежность деревьев в новой редакции песни будет исправлена на нейтральную, и принес искренние извинения за досадный пробел.

Служащие среднего звена Толераниума занимались рассадкой. Они сразу же согласились быть волонтерами, но потребовали сдельную оплату по пикетному тарифу. Группу волонтеров возглавил писклявый Костя Беликов. Он тупо вглядывался в список, безуспешно пытаясь разобраться в титулах прибывающих, и раздраженно думал: «Писали бы четко: принц такой-то, принцесса такая-то. А то “особа королевских кровей” Фердинанд, а следом – “монархический потомок” Жозефина… Запутали все. Или вот еще: лига домохозяек – и сплошь мужские имена. Черт-те что… Ладно, пускай “писунчики” сами разбираются».

«Писунчиками» с легкой руки Полковника в Толераниуме называли журналистов.

Писунчиков было много. Они сновали повсюду, огибая разукрашенных, затянутых в кожу гомосексуалистов, которые порядком всем надоели.

– Эй, вы что там, попутали сказку с реальностью? – гнусавил, выпячивая обиженные губки, один из красавчиков-геев. – Новый уровень дискриминации? Почему вы только у самозанятых, трансгендеров и педофилов берете интервью? Нас что, снова за людей не считают? Скоро вообще нас к натуралам приравняете. Где ваша хваленая толерантность?

Журналисты в поиске горячих новостей устремлялись к самым титулованным гостям. Те охотно позировали, скаля белоснежные виниры, но толком ничего, кроме «мы так рады» и «мы так счастливы», не говорили. Зацепиться было не за что, провокации не уживались с таким бедным словарным запасом. Особенной популярностью пользовался стол, за которым расположился мэр Венецка с супругой. С годами у мэра сформировалось лицо человека, привыкшего к постоянному вранью. Он неискренне улыбался, фальшиво грустил и неубедительно откровенничал. Но в таком антураже даже он выглядел растерянным.

– Вечер заявлен как семейное мероприятие! – выкрикнул один из писунчиков. – Почему вы без Павлика?

– Гм… Грипп у него. Лежит с температурой, еле дышит, – отвечал хозяин города, косясь на супругу, которая в этот момент бойко давала интервью «Городскому вестнику» и не обращала на мужа внимания.

– Ребенок не смог прийти на этот прекрасный праздник, – вещала супруга. – Павлуша играл в футбол и сломал ногу. Ему придется избегать общественных мероприятий какое-то время…

Ближайший к мэру журналюга, воспользовавшись замешательством, чуть не запихнул микрофон в рот главы города.

– Так вы говорите «грипп»? А ваша супруга только что сказала, что ребенок в гипсе…

К репортеру приблизился Воля Нетребо в сарафане и кокошнике. Он смерил каверзного интервьюера таким взглядом, что тот засуетился и забормотал, как первоклассник:

– Простите, простите… Все предельно ясно… Мальчик заразился гриппом и пошел играть в футбол в инкубационном периоде. Потому и ногу сломал – ведь организм уже ослаб, а мозг еще не понял… Вобщем, дорогой мэр, желаем вашему сыночку скорейшего выздоровления и надеемся, что он станет постоянным гостем Толераниума. Тем более что сегодня в гостях у детей излюбленные ведущие детской передачи из Швеции: Какашка, Струя мочи и Задница.

По праздничному Толераниуму действительно сновали три персонажа в соответствующих ростовых костюмах. Экскременты с Задницей оглядывали ласковыми глазами аудиторию, отыскивая посетителей с признаками детства. Все трое как по команде ринулись в атаку, услышав, что какой-то официант произнес слово «мальчик».

Ребенок, названный «мальчиком», ядовито зашипел:

– Под суд захотел? Я еще не решил, кто я.

– Простите, а где ваши родители? – забормотал официант с огненно-рыжей шевелюрой.

Несмотря на полученные перед мероприятием инструкции, нанятые из городских заведений официанты доставляли массу хлопот.

– Вон мои родители! – заорало дите, указывая на пару тощих напомаженных джентльменов почтенного возраста.

– Я имею в виду, где ваша мама? – Официант чуть не плакал.