Точка Зеро

Так что Питер при знакомстве особого впечатления на Люську не произвел именно потому, что место было занято. И, разумеется, обозвав его старым, она лукавила: ее аспирант был еще старше.

Уезжая на родину, аспирант уговаривал Люську ехать с ним, обещал помочь с учебной визой и с деньгами, и она чуть было не дрогнула. Остановило то, что замуж ее он не позвал. Слез было пролито море, но ехать в Марсель в непонятном статусе любовницы Люська не желала.

К тридцати годам она прочно прописалась в замкнутом круге. Получив целых шесть предложений руки и сердца от вполне годных по заграничности и статусу кандидатов, Люська, тем не менее, не продвинулась в своем матримониальном предприятии ни на шаг. Именно потому, что никак не могла поверить странному факту: ее любят. Вот такую вот толстую, совсем не модель. Ну не могут ее любить — жирную Люську с целлюлитом и складками на животе. Значит, что-то другое заставляет этих вполне успешных мужчин желать ее в качестве жены. А другого она не хотела. Это означало признать правоту Наташки, на что Люська не согласилась бы ни за что на свете. Даже рискуя навсегда остаться в обществе кошки в своей убогой однокомнатной квартирке.

Как удалось Питеру разорвать ее круговую оборону — это осталось загадкой. Во всяком случае, с ним Люська забывала о своем весе и пышных формах. И не сомневалась, что он ее любит. Видимо, это была пресловутая химия.

Но кроме химии, если уж подходить с естественнонаучной точки зрения, была еще и физика. А точнее, резонанс. Такая штука, когда два предмета «поют» на одной частоте, усиливая колебания друг друга. С Питером Люси была в гармонии. А с Роберто — в резонансе. Резонанс, конечно, сильная вещь, но зачастую он разрушает. Разрушить обретенное с таким трудом Люси определенно не хотела.

Сорвавшись с Оливером в Рэтби, она убегала не от ноутбука с письмом Роберто, это было бы глупо. И не от себя — куда убежишь от воспоминаний! Ей нужно было делать хоть что-то. Хоть как-то заполнить пустые дни ожидания и тревоги. Пустота, как черная дыра, тянула к себе то, от чего лучше было держаться подальше.

Утром Люси наскоро позавтракала, отдала Эшли последние распоряжения и загрузила в машину сумку с вещами. Затем принялась прилаживать на переднее пассажирское сиденье детское автокресло. Миссис Уиллер стояла рядом с Джином на руках и смотрела крайне неодобрительно.

Обычно Люси всегда устанавливала кресло на самое безопасное место сзади, но сейчас ей хотелось, чтобы Джин был рядом, чтобы она могла видеть его в любую секунду. Это казалось просто необходимым.

— Что я делаю? — прошептала она, когда все уже было готово.

Может быть, я путаю причину и следствие, подумала она. Может быть, я иду на поводу у своей тревоги и сейчас своими руками творю то, что его погубит?

Вздохнув поглубже, Люси переждала, пока уляжется приступ паники, и переставила кресло назад. Усадив Джина, она села за руль и медленно отъехала от дома. Ночью прошел дождь, с деревьев капало. День обещал быть пасмурным и унылым. Как раз под настроение.

— Леди Скайворт, возьми себя в руки, — сказала Люси, включая радио. — Что бы там ни ждало впереди, это придется пережить.

10. Черная книга

Мать Алиенора была права. Хотя текста в этой огромной книге, написанной персидской вязью, было намного меньше, чем казалось, продвигались мы крайне медленно. Аббатиса не могла уделять нам много времени — ее ждали службы и хозяйственные дела. А когда она наконец оказывалась свободна, на нас накатывало. И, как можно было предположить, не одновременно. Но даже если мы оба были в состоянии слушать, каждый фрагмент, переведенный нам, требовал пояснений.

— Почему именно персы? — недоумевала я.

— У каждого народа своя миссия, — терпеливо объясняла мать Алиенора. — Такой уж им выпал жребий.

— Но почему? — настаивала я. — Ведь если Бог заранее знал, что Заратуштра исказит веру и поклонников Мазды останется так мало, что не из кого будет выбирать хранительниц колец, почему сразу не назначил какой-нибудь другой народ?

— Ты совсем идиотка тупая, да? — завопил, брызгая слюной, Тони.

«Это дракон, — снова и снова повторяла себе я. — Это не Тони!»

— Замолчи! — оборвала его аббатиса. — Светлана, я не знаю. Крайне неразумно пытаться понять резоны Бога, руководствуясь человеческой логикой и крайне ограниченными познаниями. Все, что нам известно о сотворении мироздания и человека, — это многократно пересказанные, переписанные и искаженные сведения. Не зря ведь у разных народов религии так отличны, хотя и содержат в основе одно и то же. Возможно — и очень даже вероятно, — что все, изложенное в этой книге, так же далеко от истины, как верования каких-нибудь диких народов. Но мы исходим из того, что нам известно. Из того, что подтверждается опытом. Не говоря уже о том, что оценивать можно лишь законченное творение, а наши миры еще не достигли конца.

Мать Алиенора замолчала и перевернула страницу книги, вчитываясь в затейливое сплетение похожего на кружева текста.