То, что не отнять

За дверями началось отчетливое движение, публика прибывала в святая святых, театральному буфету. Знакомиться с девушками особого смысла Николай не видел, он все равно не смог бы запомнить кому, какое, имя принадлежит в этом гриме. Столующиеся больше примерялись знаками между собой. Изредка, кто-то произносил короткий тост за любовь и прочее дежурное словоблудие. Тем не менее, было непринужденно весело и без обязательств. Девушки почти не пили, за них отдувалась мужская часть усердно поглощая содержимое бутылок и закусывая сандвичами. Раздался первый звонок. Балерины переполошились, как в курятнике. Затем опомнившись, они чинно встали, отвесили реверанс, и легко пошли паря над полом при этом выкидывая вперед носок.

– Пожалуй, пора перемещаться в ложу, пока устроимся, пока разложимся – Антон тоже вскочил, выглянув за дверь, кого-то позвал жестом. Его поступь не напоминала парения над полом.

Вся компания дружно поднялась и весело пошагала за Михаил Абрамовичем, который, проходя через фойе, кивал головой налево и направо. Некоторым он просто подмигивал. Антон, тоже успевал кивать знакомым. Николай видел пару дружески улыбающихся лиц, но посчитал, что сегодня можно обойтись и без ручканья. Отдых располагал забыть о делах насущных. Хотелось праздника души и просто хорошего вечера.

Глава 7. Оплот душевного равновесия

Продираясь сквозь наплывающие торосы людской массы, спешащей приобщиться к культурному возлиянию, Николай втягивал носом ароматы женских и мужских духов. Дорогих и не очень, собранных мастерами вручную или разлитыми на заводе массовой бытовой химии под Нижним Новгородом.

Эти кружащие голову запахи. Один из важнейших признаков принадлежности к социальной группе. Для каждого они что-то значили. Указывали на своих, таили загадку, отталкивали резкостью, манили наслаждением, намекали на неуместность или даже сюрреализм происходящего, могли объяснить или запутать еще больше. Николаю нравились ароматы обитающие в театральных фойе и гардеробах. К месту, надетый аромат дополнял портрет обладателя. Или наоборот, ввергал в пучину несовместимости и отрицательности. Около таких людей хотелось задержать дыхание, и упаси боже, если они располагались на представлении рядом.

Мужчины, в основном, были в костюмах, разбавленных броскими деталями, галстуками, нагрудными платками, бабочками, кричащих цветов классическими ботинками. Выигрывал соревнование в оригинальности желтый или красный цвет обуви.

Многих, на гладко выбритом лице, сопровождал неизменный спутник, винно-водочный загар. По внезапной судороге душившей их отрыжки, и потоку внутреннего воздуха, выдуваемого куда-то в сторону, прикрытого ладонью, становилось понятно, что они опять достигли состояния дзен. Они были полностью уверены, что никто этого не замечает, и не чувствует запаха. Этот было даже тяжелее воспринимать, чем запах дешевый, или запах несоответствия. Частично переваренный запах любого алкоголя, а особенно коньяка и виски, перекликающийся с запахом тела и по пригородному мощно надушенный одеколонной субстанции, независимо от цены, вызывали головокружение и рвотные позывы. Было нестерпимо больно смотреть на спутников и спутниц, такого загорелого путешественника, если они сами не были в таком состоянии. Как правило, это была хрупкая девушка, краснеющая в тон лица спутника, если на них кто-то обращал внимание. Мужчине было все равно, он с азартом незаменимого прожигателя жизни наблюдал остекленелым взглядом за чужой «дичью». Чужими спутницами и их кавалерами.

Николай, был глубоко согласен с утверждением, что мужчин обязательно нужно выводить в театр. Выгуливать, как животных. Там, и только там, в этом оплоте высоко моральной культуры мужчина, хоть на короткое время менялся и облагораживался. Даже, несмотря на заливание страхов душистыми и крепкими жидкостями разом. Мужчина, открыто и часто, смотрел по сторонам сравнивая себя с другими мужскими особями. Оценивал по личностной шкале достоинства и недостатки обоих лагерей. Мерился успехом, своей одеждой, своим будильником на запястье, своей женщиной. Иногда, своими прилежными и по-модному упакованными детьми. Даже своими знакомыми подошедшими с ним просто поздороваться.