То, что не отнять

Николай смотрел на темнеющий город за окном, было сухо и ветрено. На светофорах народ торопливо перебегал улицы, вслед толпе, ветер кружил пыль и разноцветные бумажки. На переходе, в свете фар, был виден тощий мужик с замасленными нарукавниками поверх не менее замасленного пуховика, тяжело кативший дребезжащую тележку с ярко-намалеванной красной надписью «HOT DOGS».

Николай очень любил свой город. И никогда не уставал признаваться ему в этом. Всех этих без конца снующих людей, туристов толпящихся у Дома Зингера. Эти знаменитые и потертые дома в центре. Темную воду в каналах и реках. Любил, не потому, что родился тут, а потому, что здесь друзья, работа, особая атмосфера. Исключительно всегда особые отношения между жителями, и тем острее чувствовал это, когда приходилось уезжать в недолгие командировки за границу. Сейчас, глядя на массы передвигающихся субботних людей, он чувствовал смутную тоску с интересом вглядываясь в лица прохожих. Люди, даже кто случайно оказались в эту минуту на улице, тоже переживали сопричастность и любовь застывшую в величавой архитектуре и городском движении. Сопричастность к ледяной Невской воде, пронзительному северному климату, не похожей ни на что в мире петербургской среде обитания.

Не успели они подъехать к входу, как подбежал мужик с табличкой «старший администратор».

– Михаил Абрамович распорядился вас поставить на служебную парковку.

– Возьми и сделай с нами это… поставь нас! Нее, ну мы так-то не против. Веди нас, наш талисман, наша кибитка полностью в вашем распоряжении, где та блатная зона для лиц наделенных особым расположением господина Директора? – Николай первый раз заезжал на парковку театра.

Самуил еле выруливал в узком дворе-колодце, забитом машинами и кортежем Невского. Охрана Антона стояла на улице и что-то обсуждала.

– Здрав буде опричники, где ваш благодетель восседает? Имеем особую миссию, шутами вызваны потешить царствующих, да будь они здравы на долгия лета! – Николай и Самуил захихикали.

Разговоры прекратились, охрана в ответ насупилась.

– Я укажу вам путь,– засуетился появившийся из-за машин мужик с табличкой, – они-с в буфете на втором этаже, прошу следовать за мной.

– Follow him! Straight ahead! – хэштэг бар реальной культуры,– продолжали куражиться парни.

Короткими перебежками с кучей поворотов, петляя по коридорам, перешагивая приступки, поднимаясь на две ступеньки, спускаясь на полторы, они наконец вышли к большому свету. Николаю вспомнился Инженерный замок, с похожими тайными ходами, умели пращуры строить сооружения, для всех случаев жизни.

– Ну вот и тролли подоспели! Как же я рад вас видеть Николай Александрович, – Антон вскочил со стула навстречу идущим. – Разрешите сдуть с вас паутину нежнейшим образом.

Во втором зале, после буфета, за полуприкрытыми высокими позолоченными дверями был накрыт круглый стол. Стол ломился от изысканно оформленных бутербродов с разными составляющими. Чаще всего мелькала красная икра, классика театрального антракта советского времени, не потерявшая актуальность и по сей день, облагородилась только немного, обрезанными краями белого хлеба, величиной икринок и вздувшейся ценой. В центре стола стояло несколько ведерок с «Моётом». За столом в разных позах сидели, кроме директора и Антона, несколько молоденьких девушек. При виде входящих незнакомцев, некоторые зарделись пунцом, как розы.

– А вы понапрасну переживали, мои лебедушки, наши силы почти сравнялись, четыре к шести – Невский вскочил наливая всем шампанского.

– Самуил, вы как ? Прочистите изможденный до шестичасовым воздержанием организм? Или это до завтра до шести вечера ждать нужно? – Антон замер с наклоненным горлышком бутылки у бокала напротив Самуила.

– Отчего же, такое событие как посещение театра, вдвойне приятное своей внезапностью пропустить невозможно, да еще под игристое вино, в обществе столь обворожительных особ, – Why not? – как говорится. – Самуил подмигнул куда-то в сторону балерин.

Балерины сидели по стойке смирно, сильно накрашенные театральным гримом, от этого, их глаза казались огромными и бездонно-черными. Одеты они были все в какое-то подобие спортивных костюмов, но выглядели все равно нежно, сказывалась молодость. Яркий грим и обилие чёрного делало их очень похожими на знойных мексиканок. Кокетливо прикрывая рты, они постоянно перешептывались между собой, поглядывая в сторону мужчин.