Тьма. Том 1 и 2

- Мы в шкафу! – очень доходчиво объяснила госпожа проректор.

- В каком, итить его, шкафу? – не понял Константин.

- Металлическом! – грустно ответила Мария.

- Ясно… Машенька, а Федя может говорить? Передашь ему трубку? – как и у любого мужчины, терпение Константина оказалось не безграничным.

И я поспешил включиться в разговор, пока уважаемая госпожа проректор не довела господина следователя до белого каления.

- Константин, когда всё рухнуло, мы были практически на том же ряду стеллажей, где ты нас оставил. Но ушли вправо. Там служебное помещение вдоль всей стены. Мы у самого входа, успели спрятаться в металлический шкаф.

- Я понял, где вы! – радостно отозвался Костя. – Ждите. Сейчас подъедет мой зам, мы вместе расчистим завал и вытащим вас. Что со сторожем? Удалось эту заразу подстрелить?

- Пулей с сердечником попал в плечо. И одну обычную пустил ему в голову. По идее, больше встать не должен. А он, кстати, куколка, или тот тёмный, который куколок делает? – вспомнил я самый интересный, ну кроме освобождения из шкафа, вопрос.

- Выясним при вскрытии. Так, что ещё… Воздух у вас там есть? Хватает?

- Да, вроде откуда-то приток идёт, – подтвердил я.

- Ранен кто? – продолжил допрос следователь.

- Мне слегка прилетело в спину, а потом чуть-чуть по затылку. Ну и придавило нас: когда всё рухнуло, то и шкаф помяло. В остальном…

- Да какое «в остальном»? – негодующе пропыхтела Мария. – Костя, у него вся спина в крови. И на затылке тоже кровь!

- Ну так я тебя предупреждал! Не надо было с собой ученика тащить! – впервые на моей памяти рявкнул Константин.

Ещё секунд десять из трубки раздавалось раздражённое сопение человека, который изо всех сил пытается взять себя в руки.

А потом Костя, наконец, снова обрёл дар человеческой речи:

- Ладно, извини… Это я так, нервничаю… Держитесь. Постараемся вытащить вас побыстрее, до приезда городовых. Местные жители из посёлка уже доложили о стрельбе, в системе отметка есть. Федя! Если мы не успеем и первыми прилетят городские службы, запомни: я тебе задним числом разрешение на ствол оформил. Со вчерашнего дня. Так и говори, что у тебя, мол, всё есть.

- Да ствол я, если честно, обронил, когда мы в шкаф прыгали, – признался я. – Он руки занимал, а магазин пустой был.

- Да и хрен с ним! Новый Маше выдадим. Просто если найдут, а там твои отпечатки – придётся объяснять. Но лучше… Всё, вижу, подъезжает твой тёзка, мой зам! Держитесь, мы с ним быстро справимся!

Константин отключился. Потянулись долгие минуты ожидания. Снаружи раздавался грохот, и оставалось лишь надеяться, что нас не завалит повторно. Как оказалось, опасался я зря. Заместитель Кости виртуозно пользовался телекинезом. Спустя десять минут обломки над нашим шкафом зашевелились, а потом, судя по звукам, осторожно поползли вверх.

Чуть раскорячившись, чтобы найти опору левой руке и ногам, я подтолкнул створку шкафа. И она поддалась, открываясь вместе с моей правой рукой. Освободить конечность я не мог, поэтому решил подниматься на ноги вместе с дверью. А ещё игнорировать такие неприятные симптомы, как боль и головокружение.

Завал буквально висел в воздухе по частям. А незнакомый мужчина, стоявший рядом с Константином, весь вспотел, но продолжал дирижировать руками, поднимая всё новые и новые обломки.

Рядом замелькали знакомые лица: урядник, первая пятёрка городовых, ушедшая с ним на второй этаж... Все были в пыли, но вроде целые. Как выяснилось, пострадала только та часть склада, где были мы с Марией, и погребла она, в основном, нас же. Те городовые, которые ещё до этого оказались под стеллажом, выбрались самостоятельно.

Меня быстро отвели к одной из полицейских машин, усадив на заднее сиденье. Спину и голову обработали, а руку размяли, чтобы восстановить кровообращение.

Мария Михайловна чисто по-женски поточила слезу в объятиях следователя. А мне оставалось только удивляться способности женщин в нужный момент переключиться из режима «я сильная, самостоятельная и независимая» в «а помогите достать с верхней полки конфеты, сама не дотягиваюсь».

И, что немаловажно, так женщины делают лишь с теми мужчинами, которые им нравятся. Очень-очень нравятся. Абы кому свою слабость они демонстрировать не будут. И да, будь я просто мальчиком Федей – наверно, ничего и не заметил бы. Ну женщина, ну плачет… А вот память Андрея чуть ли не автоматом выдала объяснение метаморфозам, произошедшим с Марией Михайловной.

Маша и Костя очень друг другу нравились. Так сильно, что оставалось загадкой, как эти двое ещё не вместе. А главное, судя по их действиям и реакциям, они даже не подозревали о взаимной симпатии. И, глядя на это безобразие с печалью умудрённого опытом мужика, я всё не мог понять: как же человечество не вымерло-то ещё, а?

- Как ты, Федь? – ко мне подошёл урядник. – Терпимо, или лучше тебя лекарям сдать?

- Терпимо, – ответил я.

- Добро… Вишь как вышло-то, да? – урядник сплюнул. – Этот подлец-то хитрый оказался…

- Да, не дурак, – согласился я. – Наши-то все живы?