Тьма сгущается

Предоставленная самой себе, Краста выбирала бы рубашку добрый час и дошла бы за это время до точки кипения. Столкнувшись же с простым и ясным выбором, она не колебалась.

– Золотую, – бросила она, не раздумывая. – В тон волосам.

Она сбросила тонкую шелковую рубашечку и панталончики, в которых почивала, на ковер – Бауска потом подберет – и облачилась в нечто более пристойное. Потом позволила горничной расчесать солнечно-золотые хозяйские кудри и, придирчиво осмотрев свое отражение в зеркале с позолоченной рамой, кивнула. В таком виде и утро встретить не зазорно.

Бауска поспешила в кухню, предупредить повара, что хозяйка желает откушать омлета с сыром и грибами. Грибы Краста не особенно любила, но собиралась поддеть Лурканио: тот, как большинство альгарвейцев, грибы терпеть не мог. При встрече с любовником маркиза намеревалась описать свою трапезу, смакуя каждую подробность, точно помешанная на грибах фортвежка.

Разделавшись с омлетом, ломтиком яблочного рулета и чашкой чая, Краста направилась в западное крыло особняка. С тем же успехом она могла попасть в иной мир. Здесь толпились альгарвейцы в форменных килтах – курьеры, приносившие новости со всей Приекуле, писари, чьей задачей было направить каждую весть по надлежащему адресу, и солдаты с полевыми жандармами, которые давали на каждый вопрос суровый ответ.

Рыжики провожали хозяйку дома взглядами – если бы дело обстояло иначе, Краста была б разочарована, а то и оскорбилась бы, – но рук не распускали. Здешние служащие, в отличие от той деревенщины с бульвара Всадников, без напоминаний знали, чья она женщина.

Но когда Краста добралась до приемной полковника Лурканио, там ее встретил не капитан Моско, а какой-то незнакомый тип.

– Вы маркиза Краста, не так ли? – поинтересовался он на старокаунианском, медленно и старательно выговаривая слова, и с поклоном приподнялся с кресла. – Я, к несчастью, не владею валмиерским языком. Вы меня понимаете?

– Да! – отрезала Краста, хотя классическое наречие знала существенно хуже рыжика. – А куда… э… девался Моско?

Альгарвеец снова поклонился.

– Его здесь нет. – Это Краста и сама видела. Ярость вскипела в ней, но, не успела маркиза вымолвить хоть слово, офицер добавил: – Я его заменяю. Он не вернется.

– Что?! – воскликнула Краста по-валмиерски, забыв от изумления про старокаунианский.

– Полковник Лурканио, – после очередного поклона сообщил альгарвеец, – разъяснит вам. Меня он просил передать, чтобы вы зашли к нему.

Он указал на дверь кабинета и поклонился еще раз – на прощание.

– Где капитан Моско? – сердито спросила Краста, прежде чем полковник Лурканио успел оторваться от какого-то отчета.

Лурканио отложил перо, привстал и, как незнакомец, занявший место Моско, поклонился маркизе:

– Проходите, моя дорогая, садитесь на свое место… а я – на свое… и это больше, чем можно сказать о несчастном капитане Моско.

– Что ты хочешь сказать? – поинтересовалась Краста, опускаясь в кресло напротив стола. – С ним что-то случилось? Он погиб? Это хотел сказать тот тип в приемной?

– А, отлично – капитан Градассо способен с грехом пополам объясниться по-кауниански, – заметил Лурканио. – Я не был уверен, что вы сможете понять друг друга. Нет, Моско жив, но с ним действительно кое-что случилось. Боюсь, он не вернется – разве что ему повезет гораздо больше, чем можно надеяться.

– Какое-то несчастье? Грабители напали? – Краста нахмурила лобик. – Ненавижу, когда ты говоришь загадками.

– И когда я говорю прямо – тоже, если только вам это удобно, – заметил Лурканио. – Тем не менее отвечу: нет и нет. Хотя, пожалуй, несчастьем случившееся можно назвать – большим несчастьем. Его отправили на запад – как понимаете, на ункерлантский фронт.

– И что он собирается делать с ребенком, которого оставил? – поинтересовалась маркиза, вспомнив, как обычно, в первую очередь о себе.

Лурканио сардонически поднял бровь:

– Позволю себе усомниться, что эта загадка в данный момент занимает его мысли. Я, конечно, могу лишь догадываться, но, полагаю, в настоящее время он более всего опасается погибнуть в бою, а вторым номером – замерзнуть до смерти. В оставшееся время, возможно, он и уделит секунду-другую размышлениям о судьбе маленького ублюдка. А может, и нет.

– Он обещал содержать ребенка, или мы сообщим его жене о его маленьких играх, – отрезала Краста. – Если вы думаете, что мы не…

Лурканио выразительнейшим образом пожал плечами.

– С Моско будет то, что будет, и с вами и вашей служанкой будет то, что будет, – ответил он. – Я, право, не знаю, что вам ответить. Единственно, что могу сказать, – если вы обнаружите, что в тягости, не пытайтесь играть в эти игры со мной.

Краста вздернула нос.

– Ты хочешь сказать, что у тебя вовсе нет чести? Как мило с твоей стороны это признать!

Лурканио тяжело поднялся на ноги и оперся о стол обеими руками, нависнув над Крастой. Полковник был ненамного выше маркизы, но сейчас отчего-то казалось, будто он смотрит на нее с горных вершин. Маркиза вздрогнула невольно. Никто из знакомых не вселял в нее такого ужаса.