Ткущие мрак

Они смотрели друг на друга долго, ничего не говоря. Торчали на крыше мавзолея Родриго Первого, а на улицах шла облава, и стражники, а также примкнувшие к ним солдаты из ближайшего городского бастиона искали подозрительных, приметных и хоть как-то похожих на Лавиани и Вира.

Или совершенно не похожих. Все зависело от того, какого свидетеля спросить.

Пока же беглецы пережидали, чтобы вернуться в свой район. Для этого следовало пройти по одному из мостов через Пьину, а сойка здраво полагала, что все они сейчас находятся под пристальным вниманием служб правопорядка.

На небе уже зажглись звезды, и Риона расцветала огнями, словно ночные бабочки Черной земли, чьи кружевные крылья горели в джунглях разными оттенками пламени. Эти кружева раскручивались, распутывались, охватывая район за районом, превращая все центральные, включая те, что шли вдоль набережной, в настоящую сказку. Вполне можно было представить, что не прошла тысяча лет, что все еще время Единого королевства, а великие волшебники то и дело посещают южный город, расцветший после падения Аркуса и встречавший на старых плечах очередной год своей бесконечно долгой жизни.

Но они не видели этой красоты. Изучали друг друга придирчиво, словно коты, оценивающие соперника, или же… жители трущоб Пубира.

– То, что мы там устроили… – наконец произнес Вир, пробуя каждое слово на вкус.

– Перестань скромничать, рыба полосатая. То, что ты там устроил. Развалил дом, привлек всеобщее внимание. Оставалось раздеться догола да сунуть факел себе в задницу и бегать с ним, призывая герцога, чтобы уж окончательно всех удивить. Но ты продолжай свою мысль, – благосклонно разрешила она. – То, что ты там устроил…

– Кар узнает. Поймет из всех немыслимых слухов. Он будет недоволен.

– Да пошел к шауттам этот кривоглазый козел!

– Он сказал, что сойкам запрещено появляться в Рионе. Почему?

– Когда я была молода, этого правила не существовало. О чем там потом договаривался Борг, не ведаю.

– Его собака…

– Что? Собака? Ты совсем тронутый, если думаешь о какой-то шавке? Выброси из головы этого торговца. Дай.

Ее тон не допускал сомнений или каких-то иных толкований. Как и протянутая рука.

Вир усмехнулся:

– Прости, конечно. Но с чего бы это мне делать? И где твое «спасибо» за спасение?

Сойка прожгла его взглядом, затем линия ее губ немного смягчилась:

– Признаю, что ты влез в чужие дела очень вовремя. А теперь – дай.

Он даже не сделал попытки подчиниться, чем вызывал у Лавиани новую волну раздражения, впрочем, как и мысль о том, что этот Вир хотя бы не тряпка и не бежит исполнять первый же приказ не слишком-то знакомого ему человека.

– Ты идиот, – безапелляционно заявила она. – Тупая, упрямая дубина. Без всякого воображения. Довольно точно тебя назвала Нэ – упрямый бычок. Сила есть, но мозгов нет.

Он негромко рассмеялся, и она отметила, что в этом смехе нет ни капли обиды. Ей это тоже понравилось.

– Тебе не кажется, что ты начинаешь знакомство не с того?

– Ты дослушай сперва. А знакомство у нас давно уже состоялось, когда твой дар подумывал прикончить Тэо, а я тебя остановила. Ты тогда проделал в чердаке дыру и спалил дом. Кстати, забавно! У тебя просто какой-то пунктик по поводу зданий. Ты их разрушаешь легко и походя, дай только повод. Рыба полосатая, о чем я говорила?

– Я идиот… – напомнил он ей.

– Прекрасно. Ты уже встал на путь осознания проблемы.

Снова негромкий смех, и Лавиани с некоторым странным облегчением для себя поняла, что смеется он не так, как ее сын. Совсем не так. Это хорошо, что вся их похожесть лишь в одинаковых именах. Большее она бы вряд ли смогла выдержать.

– Когда мы с Тэо притащили тебя к Шерон, я довольно сильно сглупила и не сделала самую простую и, казалось бы, логичную вещь – не спросила, сколько у тебя татуировок. Я насчитала восемь. Но сколько ты потратил до встречи со мной? Так что ответь-ка, дружок. Сколько у тебя всего рисунков?

Она видела, что тот раздумывает, стоит ли вообще говорить на эту тему.

– Четырнадцать.

– Прекрасно. А теперь не мог бы ты не корчить из себя клоуна, поверь, я видела и повеселее, и ответить, как нормальный человек.

– Четырнадцать. Но сейчас было девять. Остальные я потратил раньше, и они пока не вернулись.

Серьезность его тона говорила сама за себя. Но Лавиани все еще сомневалась. А точнее, была просто оглушена цифрой.

– Четырнадцать. Эм… Я так, на всякий случай интересуюсь. А ты умеешь считать и там понимаешь разницу между «шесть» и «одиннадцать»?

– Умею. И их все еще четырнадцать.

– Охренеть, рыба полосатая! – В этой короткой фразе смешалось потрясение и восторг. – Старая цапля для тебя расщедрилась…

– Ты не любишь Нэ.

– Не люблю. Эта ворона хорошо подгадила мне в свое время. Не отрицаю, что она это могла сделать не специально, но мне не легче. Впрочем, к шауттам твою Нэ и наши с ней дела.

– Если ты хочешь продолжать разговаривать со мной, то повежливее говори о моей учительнице.