Ткущие мрак

– Я жив благодаря Тиону. Он дал мне этот дар перед своим уходом. Но не считайте его благом. Он сказал мне, что такова моя доля. Моя ноша. Мое наказание за то, что я принес перчатку Вэйрэна из Аркуса. Я должен был жить, ждать и надеяться, что случившееся в прошлую эпоху не повторится. Что переплавленную в статуэтку перчатку не найдут и не начнется новый круг мрачной истории.

– Ожидания не оправдались, – усмехнулся Тэо, помня тот день, когда они с Хенрином вытащили фигурку из земли. – Прости. И я тот самый асторэ, который вновь вернул то, что нельзя было возвращать.

– Постой! – перебил акробата Вир. – То есть ты самый настоящий асторэ?

– А почему, ты думаешь, у тебя в его присутствии темнело в глазах и крутило где-то в кишках, рыба полосатая? В твоей крови наследие таувинов, которые ненавидели и искали таких, как Попрыгун.

Дэйт, чуть откинувшись назад, оглядел Тэо, словно желал обнаружить изъян, затем обратился к Мильвио:

– Он похож на человека.

Акробат неспешно стянул с левой руки плотную перчатку, показывая измененные пальцы с когтями: бледную полупрозрачную плоть, сквозь которую видны сосуды с бегущими в них искорками света.

– А так?

– А так не очень, – степенно произнес Дэйт, и Шерон видела, как у него побелели костяшки, когда он машинально сжал могучие кулаки.

Пока Тэо заканчивал свою историю, указывающая сходила в дом, принесла четыре фонаря, расставила на траве, отгоняя ночь.

– Леди некромант, – после рассказа акробата прогудел Дэйт. – Асторэ. И великий волшебник. А вы, госпожа Эрбет?

– Я просто слепая, – промолвила рыжая, и Мильвио чуть нахмурил брови, но промолчал.

– Это сойка, – сказал он, кивнув в сторону Лавиани, несмотря на ее явное недовольство. – Наследие исчезнувших таувинов. А парень… возможно, в будущем он станет таувином. Если нам всем повезет. Так считает Нэ, а я склонен доверять ее мнению. К слову, не все великие волшебники умерли, как считается теперь.

И вновь потребовалось время, чтобы осознать услышанное.

– Кто эта Нэ? – спросила Шерон.

– Ее звали Нэко.

Тэо помотал головой.

– Но разве она не погибла у Мокрого Камня, сражаясь с тзамас?

– Нет. Она поссорилась с Тионом из-за пленных тзамас, ушла и не принимала участия в Войне Гнева. Не удивляйся, Вир. Некоторые из нас наделены проклятием долгой жизни. В том числе и твоя учительница. Нэко вернулась через несколько десятков лет после Катаклизма, когда Тион уже умер. Мир горел, она тушила пожары и старела в отличие от меня. У нее, как и у всех нас, больше не было магии, но она не только волшебница, а также таувин. Когда все рыцари света погибли, Нэко хотела возродить орден. Пубир в то время оставался безопасным местом, и Ночной Клан набирал силу. У него имелись ресурсы, возможности искать людей с даром. И она оказывала им услуги, создавала соек, надеясь, что из некоторых могут выйти настоящие таувины. Нэ пыталась много раз, но колокольчик не принимал то, что ему давали. Ты – первый, у кого получилось.

– Мне надо подумать, – сказал Вир, поднимаясь на ноги. – Надо все обдумать.

Его не останавливали и не задерживали.

– Почему она жива?

– Мне жизнь подарил Тион, ее жизнь поддерживают татуировки. Она сильнейший таувин в своем поколении и в последнем столетии прошлой эпохи. Старше всех других молодых волшебников. Нэко – моя наставница, учила драться на мечах не только меня, но и Тиона. Она та, кто так же, как и я, ждала, что перчатка Вэйрэна вернется в наш мир. То, что я расскажу дальше, всего лишь наши догадки, друзья мои. Нет почти никаких доказательств. Только домыслы… Мы полагаем, что в перчатке долгие годы жило нечто. То, что уснуло после победы Шестерых на бледных равнинах Даула и пробудилось, когда я принес часть доспеха Темного Наездника Мелистату. Оно влияло на него, смущало разум, надоумило попросить помощи у шауттов.

– Если это так, то оно – та сила, что разрушила орден великих волшебников и уничтожила магию. – Шерон чувствовала, как мурашки бегут по спине. – Это было выгодно тому, кто сражался против Шестерых и теперь вернулся снова. Вэйрэн?

– Мы с Нэко именно так и считаем, – подтвердил Мильвио. – Его доспех сковали шаутты, передали с той стороны, и он не умер после чудовищной битвы, когда бросил… хм… перчатку и вызвал Шестерых на бой. Его дух сохранился в единственной уцелевшей части доспеха, а в финальные дни Войны Гнева, когда войска Тиона штурмовали школу магов, захватил Мелистата, но было уже поздно. А после этот некто оказался заперт в мертвом теле на десять веков. Я понял это, побывав на Талорисе.

– Получается, когда на статуэтку пролилась кровь Хейнрина и я ее коснулся, он пробудился?

– Нет. Он был заперт в костях и не мог освободиться. Лишь влиять на события с помощью тех, кто служил или же помогал ему.

– Шаутты, – скривилась Лавиани.

– Да.

– Меня использовали, – неожиданно осознала Шерон, выпрямляясь и чувствуя боль где-то в позвоночнике. – Спаси свет! Меня использовали! Похитили Найли, заставили прийти на Талорис и пробудили дар управлять мертвыми! Я…