Ткущие мрак

Молоко, а не глаза.

Ни зрачков, ни радужки.

Подобное способно напугать кого угодно.

— Сама не заметила, как уснула... Ты без ботинок?

— Мы не сошлись характерами и решили двигаться каждый в своем направлении. Но это не стоящая внимания ерунда. …Ты нашла решение? Как сделать твой вид нормальным? В таком тебя поднимут на вилы на первой же ферме.

— Да.

— Поздравляю, — Лавиани произнесла это с наигранной небрежностью. — Хотя, конечно же, лучше бы ты придумала, как расстегнуть браслет.

— Просто попроси, — указывающая легко поняла, о чем думает сойка.

Та поджала губы:

— Я уже просила, как ты помнишь. Стоило тебе справиться с лихорадкой. Ты отказалась.

— Тогда это выглядело… — указывающая подбирала подходящее слово. — Отталкивающе, скажем так.

— Хорошо, — Лавиани подавила раздражение. — Покажи мне, что с замком твоего браслета. Быть может, я смогу его отомкнуть.

Под пристальным взглядом сойки Шерон неспешно и осторожно закатала левый рукав видавшей виды рубахи, обнажая запястье.

Сойка присвистнула сквозь сжатые зубы, и звук, который издали ее губы больше напоминал шипение.

— Все хуже, чем я думала.

Кожа на запястье представляла собой сплошной розовый рубец, с рваными краями и наслоениями, а еще она казалась чуть приподнятой, как будто под ней что-то находилось помимо мышц и кости.

Впрочем, так оно и было.

Браслет полностью погрузился в плоть.

— Ну… вот. Теперь так.

— Это больно?

— Нет, — указывающая подвигала пальцами.

— Ты пробовала его вырезать?

— Нет. И тебе не советую. Металл слился с костями в единое целое.

— Откуда ты знаешь?

— Просто знаю.

Они помолчали, пока Шерон вновь скрывала руку под рубашкой.

— Выходит, от него не избавиться.

— До моей смерти, полагаю.

— У Мерк в твоем видении он был такой же?

— Все-таки она великая волшебница, а не девчонка с Летоса.

— Ты некромант, способная контролировать сразу трех искари. Та, кто сожгла Аркус дотла и разогнала мэлгов и шауттов.

— Я сожгла город лишь потому, что он дал мне силу, — правая рука осторожно коснулась запястья левой. — А Бланка ее умножила многократно. И еще там было настоящее волшебство.

— Волшебство? — не поняла сойка.

Шерон кивнула:

— То, которым пользовались великие, вроде Тиона. Хранилось в Аркусе как… как вода в чаше. Там, под куполом. Когда свод треснул, эта «вода» стала утекать.

Лавиани цокнула языком и поинтересовалась:

— Выходит, магия, которую забрал Тион, вырвалась в мир?

Указывающая подумала, затем отрицательно покачала головой:

— Одно зернышко из тысяч собранных во время урожая, вот сколько там было. Ничто. Ни хлеба испечь, ни продать, ни посеять.

— Из одного зерна может появиться множество. Со временем. Следует лишь ухаживать за урожаем и молить о благосклонной погоде, — тут же возразила ей сойка.

— Что же. Я привела не самый удачный пример, который ты обратила против меня, но сути это не изменит. Той магии слишком мало для мира, теперь ни я, ни Бланка ее больше не ощущаем.

— Ну, поглядим, что из этого выйдет в будущем. Мне уж точно на нее наплевать. Куда больше беспокоят мэлги, оставшиеся за спиной. А их там прилично, даже несмотря на белый огонь.

— Никто нас не преследовал.

— И все же они там, — Лавиани махнула в сторону юга. — И их достаточно, чтобы причинить Треттини большое количество проблем. Я даже пару раз, в силу слабости своего любезного и добросердечного характера… и не надо, пожалуйста, хихикать, подумывала, что надо как-то сообщить Рионе о том, что мы видели. Но потом решила, нам мало того что не поверят, так еще и тумаков отвесят. Впрочем, давай вернемся к решению. Что там подсказала тебе книга?

— Нужна твоя кровь.

— Что?! — возмутилась сойка.

— Кровь таувина. Да-да. Я знаю, ты не таувин, но это лучше, чем ничего.

Лавиани прищурилась:

— Мне просто интересно, часто ли тзамас в прошлые эпохи ловили благородных рыцарей и доили их, словно коров?

— Подобное случалось, если верить написанному. Но не для того, чтобы скрыть реальный облик. Это лишь побочный эффект.

— И как много крови тебе потребуется?

— Пара капель.

Сойка фыркнула:

— Обвинить тзамас в жадности точно не получится! И куда их?

— Сейчас?

— Было бы неплохо. Моя доброта, знаешь ли, не вечна.

Шерон скинула с ладони игральные кости, и те послушно подкатились к Лавиани. Сойка, ничего не говоря, достала нож, уколола левое запястье, и несколько тяжелых капель упали на артефакт тзамас, тут же растворившись в кубиках.

Те вернулись к хозяйке в руку, и Шерон сжала их в кулаке, зажмурившись. Когда она открыла глаза, Лавиани наградила ее усмешкой и чуть подалась вперед, рассматривая девушку.

— Неплохо, хотя они не такие, как прежде.

Шерон достала из сумки треугольный осколок зеркальца, изучила радужку. Отнюдь не серую. Бледную, почти бесцветную, а потому странную и притягивающую взгляд.

Холодные глаза. Опасные. Жесткие. Совершенно не подходящие той, кого Лавиани знала не первый год.

— Но хотя бы не будут вызывать ужас у каждого, кто их увидит, — наконец сказала тзамас. — …Я все больше сама на себя не похожа.

— Каждый человек меняется, — сойка провела дугу пальцем в воздухе. — От девочки в старуху. Изменения — важная часть любой жизни.