Ткущие мрак

Путешествие глотало дни с жадностью голодного мэлга.

И вот наконец-то, по словам акробата, они почти достигли моря, а значит, где-то там за лесом может быть тракт и даже какая-нибудь деревня. Мертвые земли, оставленные людьми еще во времена ухода Шестерых, заканчивались.

— Не верю, что какой-то ботинок мог испортить твое настроение, — Тэо без интереса посмотрел на кролика в руках Лавиани.

Та фыркнула:

— Он просто стал последней каплей. Что ты скажешь на это...?

Ей снова пришлось бросить добычу в траву и показать акробату ладони. На левой и правой, хлопая крылышками, парили две бабочки.

— Я бы сказал, что они красивые, но, полагаю, это тебя только разозлит, — осторожно произнес Пружина.

Сойка повернула ладони к себе, изучила придирчиво, словно видела впервые.

— Красивые, — согласилась она. — Но жутко раздражают, рыба полосатая. Теперь я обладательница шести рисунков, вместо четырех. Но управлять могу лишь теми, что были у меня изначально. Эти… я не слышу их.

— В смысле? — удивился Тэо. — Ты хочешь сказать, они с тобой разговаривают? Татуировки? Бабочки?..

— Не твое дело, Попрыгун, кто и когда со мной разговаривает, — огрызнулась та. — Хоть облака, хоть букашки в полях. Это не решает моей проблемы. Две новые, которые не подчиняются мне, и появились они после того, как ты применил свои цирковые фокусы. Так что я очень бы хотела знать, что это такое, как от этого избавиться и не появится ли еще картинок? Например, у меня на лбу. Или на заднице.

— Я и раньше использовал силу асторэ. На плоту, а потом в лесу, когда появился Шрев. И в даирате. Но это ничего не меняло в твоих рисунках.

— Значит, не так использовал. Но теперь появилась одна, а затем, уже после Аркуса, другая.

— У меня нет ответа.

— Вот всегда так, рыба полосатая. Ни у кого из нас нет никаких ответов. Мы только таращим глаза, да бежим куда-то сломя голову. И так уже который год.

— Быть может, обо всем этом знает тот, кто тебе их нарисовал?

— Хм… — Лавиани склонила голову и одобрительно кивнула. — Да вы циркачи находчивые ребята. Так и поступлю. Из Рионы поедем в Пубир, где меня желает прикончить каждая собака, придем с Шерон на могилу, она его разбудит и допросит. Тут все и станет понятно.

— Может быть, ты становишься таувином...

— Десятью таувинами и одной великой волшебницей. Не городи чушь, мальчик. Это нечто иное и больше напоминает сыпь. Которая возникает ни к месту и постоянно вызывает раздражение.

— Они же не мешают тебе жить. Более того, одна из них спасла тебя от удара клинка искари.

Лавиани махнула рукой, говоря этим, что нет смысла продолжать беседу:

— А, во тьму все, — подхватив кролика, она направилась обратно к лагерю, сердито шлепая босыми ступнями.

Бланка сидела на расстеленном походном одеяле и, чуть склонив голову, не спеша, расчесывала бледно-рыжие волосы, сверкавшие на теплом весеннем солнце, словно медная проволока. Когда до нее оставалось ярдов сто, она посмотрела в сторону Лавиани и помахала рукой, в которой был зажат костяной гребешок.

— Проклятущая слепая, — недовольно пробурчала себе под нос сойка. — У меня от нее то и дело мурашки.

— Вместе с тем, только благодаря ей мы выбрались из Аркуса. — Тэо находился слишком близко, чтобы не услышать фразы.

— Именно поэтому я отношусь к ней благосклонно и с симпатией.

Акробат рассмеялся.

— Я серьезно, Попрыгун. Благосклонно и с симпатией, иначе на кой шаутт я бы ее кормила, когда мы все подыхали без еды? Она заслужила свой кусок кроличьей лапки и право быть в нашей безумной компании уродцев. Но она все равно меня пугает тем, чего я не понимаю.

— Ты и силу асторэ не понимаешь.

Они почти дошли до Бланки, когда последовал ответ:

— Не понимаю. Впрочем, как и ты.

Тэо прижал руку к сердцу:

— Подлый удар.

— Я на такое способна, — важно кивнула сойка. — Но утешу тебя, ты еще наберешься знаний. Вернешься в Шой-ри-Тэйран, поспишь сотню лет и будешь самым мудрым из асторэ.

Пружина с сожалением покачал головой:

— Ты не слушала то, что я рассказывал.

— Слушала, — рассеянно произнесла Лавиани, пытаясь разглядеть Шерон, но на стоянке той не было. — Во всяком случае все, что представляло для меня маломальский интерес. Так что я упустила?

— «Плач о лете». Ее пела Велина.

— А… — вспомнила женщина. — Про Первый Дуб, о настоящее название которого можно своротить язык. Ну да. Точно. Дерево асторэ, желуди которого они передали своим детям эйвам, и те вырастили леса на всех континентах. Потом самый важный дуб сожгли шаутты, кажется. Или Шестеро. Полагаю, у тех и у других имелись на то причины. Короче, лето закончилось.

— Но остались леса эйвов, а там -- их города, где асторэ могли получить знания прошлого. — Бланка заколола волосы безделушкой, в которой скрывалась ядовитая игла. — Ведь только там их можно было получить тем, кто не умеет читать. Дубы были вашими книгами. Так, Тэо?

— Выходит, да.

— Эй! — Лавиани помахала рукой перед лицом Бланки. — Специально для слепых — я все еще с вами и вообще не улавливаю, куда вы клоните.