Тёмные времена. Звон вечевого колокола

– Я за место наместника не держусь, Павша Ананьевич, так что покину Городище вечером. Что делать дальше думаешь?

– Не знаю, Андрей Вратиславович, Новгород город вольный. Народ сам свою волю скажет.

– Ну, так какую волю ты хочешь, чтобы народ сказал, Павша Ананьевич?

Павша с улыбкой посмотрел на наместника. Андрей Вратиславович был ему по душе. Человек был открытый и в дела, его не касающиеся, лезть не собирался. С таким ужиться было легко, не то что с князем Юрием Андреевичем.

– Народную, боярин, народную, – неторопливо проговорил Павша Ананьевич. Выждав несколько секунд, посадник продолжил: – Да ты бы, Андрей Вратиславович, не спешил из Новгорода выезжать. Полномочия сложишь с себя, а дело пока делай! Чего тебе во Владимире делать? Мы тут с именитыми людьми совет держали и решили, что неплохо бы сделать, что наместника, как и князя, и посадника, и тысяцкого, вече избирать должно. Может, останешься ты у нас?

– Нет уж, Павша Ананьевич, я лучше ворочусь в Тверь. Я родом оттуда, там хочу и дожить жизнь свою.

– Эх, боярин, другие за такую возможность кровь проливают, а ты отказываешься. До чего дожил! Было время, когда в Новгороде за место сотского старосты драки были, а теперь от места наместника отказываются.

Посадник кривил душой, говоря эти слова. Хоть и были драки за любые места в Новгороде, но обычно результат их был очевиден, да и на место наместника была целая очередь. Но все желающие были людьми амбициозными и жадными до власти, а делить свою власть с ними посадник не хотел.

– Да, Павша Ананьевич, времена меняются! Где это слыхано, чтобы Новгород наместника себе выбирал? Может, тогда и князь не нужен? Проще так дань платить, чтобы в дела не лезли, и спокойно грызться внутри?

Павша Ананьевич усмехнулся и прокашлялся. Кашель уже был его постоянным спутником и даже летом не прекращался. Вот так вот однажды возьму и помру, подумал Павша Ананьевич, но тут же отогнал от себя эту мысль. Рано ещё помирать – только жить начал.

– Ну, прощай тогда, Андрей Вратиславович, будешь в Новгороде – жду в гости.

– Спасибо, Павша Ананьевич. Ну а коли ты будешь в Твери, то тоже заезжай.

Посадник на некоторое время задумался. Уж не намекает на что бывший наместник? Как он в Твери оказаться может? Его место здесь, в Новгороде! Дура была эта Ядвига, а не ведьма. Никуда его не изгонят никогда. Так и останется он посадником до конца своих дней. Надо лекаря найти и о кашле подумать, а то так ненароком и впрямь с постели однажды подняться не сможешь.

Посадник некоторое время постоял, а затем простился с наместником и поехал к себе в терем. Туда уже прибыли посланники от великого князя Василия Ярославовича. Как-то быстро они сюда добрались, подумал посадник. Может, выехали, пока ещё Ярослав Ярославович жив был? Павша ухмыльнулся. За время, которое он был посадником, ему пришлось сильно измениться. Павша с улыбкой вспомнил, как с благоговением смотрел на князя Юрия Андреевича. При мысли о нём старик сплюнул и забрался на коня.

В своём тереме он встретился с уже знакомым ему боярином Фёдором Ростиславовичем. Фёдор Ростиславович прилюдно облобызал его и, когда они разделяли трапезу, начал разговор.

– Ну, Павша Ананьевич, настало время вспомнить о благодеянии, которое великий князь оказал Новгороду, когда рать монголов отвёл и когда не дал случиться голоду.

– Ну, боярин Фёдор, ты и сам понимаешь, что Новгород такое не забывает. Мы с радостью признаем Василия Ярославовича великим князем Владимирским.

Боярин Фёдор отметил, что посадник не стал называть его по отчеству. Конечно, посадник ему в отцы годился, но всё равно нехорошо как-то, подумал боярин. Он всё-таки, как-никак, отец княгини и ближник великого князя.

– Думаю, что ты должен понимать, кого Новгород должен позвать к себе на княжение, посадник. За место своё можешь не беспокоиться. Хочешь быть посадником – будь, а коли устал, то достойная жизнь тебе в любом случае обеспечена в любом месте.

– Так-то оно так, Федя, только князя не я, а народ выбирает. Что я могу супротив голоса вече?

– Ну, думаю, Павша Ананьевич, великий князь Василий Ярославович мог бы сына твоего Михаила посадником сделать. Как бы с годами должность и сан посадника смогли бы передаваться по наследству.

Павша Ананьевич посмотрел на него блаженным взглядом, а после сказал ласковым голосом:

– Что будет после моей смерти, меня интересует мало. Сын мой будет посадником или ещё кто – на всё воля Господа и народа.

Фёдор Ростиславович понял, что Павша Ананьевич не просто так уходит от прямого ответа. Все понимают, что он может повлиять на народ. Фёдор Ростиславович не был глупым человеком, чтобы не понять это.

– Ну, раз воля народа, то пусть народ и решает! – дружелюбно сказал Фёдор Ростиславович. – Как говорится, наше дело маленькое.

Вече Павши Ананьевича

На следующий день над Отцом Городов Русских раздался звон вечевого колокола. Простые люди только его и ждали, так как после смерти великого князя каждый житель Новгорода обсуждал, кого надо звать в князья.