Тимур — сын Фрунзе

Консультация началась. Курсанты задавали вопросы, а Васильев-Соколов, подходя то к схемам, то к моделям, то к отдельным деталям мотора, не только сам объяснял, но и вовлекал в разговор курсантов. Слушая их, он вглядывался в молодые, пытливые лица и вдруг, заметив двух новичков, шагнул к задним столам:

— А вы, товарищи курсанты, из какого подразделения?

Тимур и Крапивин встали.

— Курсант Фрунзе и курсант Крапивин, — за двоих ответил Тимур. — Товарищ военинженер, разрешите нам поприсутствовать на вашей консультации… Мы из отряда капитана Осмакова.

— Что ж, не возражаю, можете присутствовать.

Консультация продолжалась, и Тимур тоже горячо включился в общий разговор, стал задавать вопросы.

Возвращаясь в эскадрилью, он восхищался:

— Действительно кудесник! Не только разжевал и в рот положил, но и проглотить помог. А у тебя как, — спросил он у Крапивина, — прояснилось?

— Даже не верится. Почти полное прояснение! Вот если бы я так мог, как ты.

— Что именно?

— Так свободно говорить, задавать вопросы начальству.

— Чего ж молчал? Не понимаешь — спрашивай.

— Легко сказать — спрашивай… — вздохнул Крапивин.

…Так шли день за днем. Преподаватели пристально рассматривали, оценивали и определяли знания, способности и радение каждого курсанта. Инструктора готовили свои группы к первому полету. Тщательно готовил своих ребят и лейтенант Коршунов. С нетерпением ожидали полетов и курсанты.

И день этот настал. Он был ясен, светел и безоблачен от зенита до горизонта. Курсанты выжидательно смотрели на своего инструктора. И Коршунов не без торжественности объявил:

— Итак, основы пилотирования каждым из вас усвоены. Сегодня вы сделаете первый шаг в небо. С кого начнем?.. Полагаю, справедливо будет — со старшины. Курсант Фрунзе, в кабину. Остальным оставаться в квадрате.

Вслед за инструктором Тимур стал на плоскость самолета и занял свою, заднюю кабину. Быстро пристегнулся ремнями, осмотрел приборную доску.

— К запуску! — скомандовал Коршунов.

— Есть, к запуску! — ответил техник Пашков и с профессиональной лихостью дернул за пропеллер.

Лопасть винта качнулась, мотор чихнул и равномерно заработал. Курсант-стартер в синем комбинезоне махнул флажком — разрешил взлет. Мотор взревел, и самолет побежал, быстро набирая скорость. Струя ветра разбилась о прозрачный козырек передней кабины, скользнула по бортам фюзеляжа. Тимура прижало к спинке сиденья, и он завороженно уставился на приборную доску, перевел взгляд на ручку управления и педали. Они осмысленно шевелились, словно их передвигал человек-невидимка; но Тимур уже знал, что никакого чуда в том не было — управлял самолетом инструктор, а в курсантской кабине его действия дублировались системой спаренного управления.

— Наблюдайте, — вывел его из мимолетного оцепенения голос лейтенанта.

Глянул на капот. Самолет набирал высоту, и земли почти не было видно — закрывали крылья. Когда же инструктор перешел в горизонтальный полет, обзор расширился. Слева открылось море с затерявшимся в сплошной просини белым брусочком теплохода.

На прозрачном козырьке прикреплено зеркальце, и Коршунов, поглядывая в него, следил за курсантом.

— Не задерживайте взгляда на одном предмете. Наблюдая за положением самолета в пространстве, одновременно следите за указателями скорости и высоты.

«Понял», — сказал себе Тимур, ибо ответить инструктору он не мог. «Ухо», к которому подсоединялась переговорная трубка, имелось лишь у курсанта — слушай и выполняй указания своего наставника!

Взглянул на приборную доску: высота 400 метров, стрелка указателя скорости почти неподвижна — инструктор строго выдерживает заданный режим. Перенес взгляд за борт. Вдоль берега топографическим макетом вытянулся авиагородок: в пятнистой зелени белели кубики домов начсостава, здания казарм, столовой, учебного корпуса, штаба и военторга… А вот и водонапорная башня. Из домика рядом вышел крохотный человечек, и Тимур только сейчас остро осознал, что он в воздухе. Захотелось сложить ладони рупором и крикнуть: «Товарищ Крыжановский, это я пролетаю над вашей водокачкой, Тимур!» Поборов неуемный приступ восторга, он перевел взгляд на приборную доску.

Самолет лег в правый разворот, горизонт резко сместился, и Тимур увидел аэродромное поле, ангары, мастерские, несколько замерших на земле самолетов, похожих на отяжелевших пчелок; крылья распустили, а взлететь не могут… А вот и белое полотнище посадочного «Т», поодаль — квадрат с фигурками курсантов.

Олег впереди, машет пилоткой. Ему определенно не терпится — следующая очередь его.

Когда У-2 снова оторвался от земли, унося в воздух Баранцевича, курсанты обступили Тимура:

— Ну как?

Глаза их старшины еще не потеряли восторженного блеска, а щеки горели широким, с ладонь, румянцем. Признался откровенно:

— Как? Как во сне. Дух захватывает и хочется еще лететь и лететь… — Глянул из-под руки в вышину, вспомнил свои обязанности старшины. — Ребята, все! Наблюдаем за полетом.