Тимон и Найда

Руки Тимону тотчас скрутили, а до того раздели мало что не догола. Только штаны и оставили, боялись, видать, что нож какой припрятать сумел. Зря боялись, не было у Тимона оружия тайного. Он не сопротивлялся, толку-то сопротивляться? Пока к озеру с колдуном шли, ворчал – холодно, мол, свою одёжу отобрали, так хоть бы вашу дали, сам вон плащ до носа натянул… Для виду только ворчал, вечер-то тёплый был, врага разговорить хотел, а больше страх свой заговаривал. Не придумал он пока, как сбежать – колдун на «девку» вряд ли надеется, спиной чуется, что начеку, да и ратников своих далеко не ушлёт. Ну да ладно, руки развяжет – видно будет, может и выгорит что. На крайний случай, можно попробовать в озеро кинуться – плавал Тимон хорошо, а лука у колдуна не было, может и ратники без луков прибегут? Правда, колдун… кто его знает, что он может? Такой, глядишь, и без лука достанет. А всё ж попробовать стоило, если ничего другого не придумается.

На берегу костёр курился, рядом мужик сидел, вроде как обычный рыбак, только когда колдун шуганул его, ясно стало – стражник, оружие в траве прятал, да ещё двое рядом под берегом таились. Колдун их к лесу отослал, Тимона на землю толкнул – сядь мол, жди. Тимон бы и не прочь подождать, только темнело уже, луна вот-вот выйти должна. Колдун нож достал, велел:

– Ноги сам спутаешь, без фокусов, глаз у меня зорок, в узлах разбираюсь. И помни, девка твоя до тех пор цела, пока ты послушен. Да и я тебя, коли понадобится, без ножа достану.

Шагнул ближе, видать, верёвки разрезать собирался, да не успел – от деревни вдруг крики послышались, в вечерней тиши хорошо слышные, а следом зарево разгорелось, какое только от пожара бывает. Колдун на полушаге замер, выдохнул: «Как?!» – верно, тоже понял, чья изба заполыхала. Тимон и сам ахнул, а в голове одно: успела ли Найдёна выбраться? Потом только дошло, что не могла изба сама загореться. Может, соседняя горит, думал, да сам в то не верил, только понять не мог, как такое статься могло. Разом всё отчимом сказанное вспомнилось.

Сейчас бы вот Тимону и бежать попытаться, да только его словно к месту приморозило, это после уже для себя примыслил – надеялся, мол, что колдун огонь тушить кинется, про пленника забыв. Но тот то ли знал, что с огнём не сладит, – да и откуда ему, всяк видит, что Луне посвящён, рога на шее таскает, – то ли гибель владыки ему в прибыток легла, мало ли, кто у них там власть наследует. На пожар не помчался, к Тимону повернулся, как был, с ножом руке, зашипел змеёй:

– Обманул, тварь? Глупо, глупо… живым ведь не уйдёшь. Добром не захотел, так я и пытать умею!

Тимон ногами драться приготовился, хоть и понял, что толку мало будет, колдовством его враг повяжет. Может, и повязал бы, да не успел: как стоял, так лицом вперёд и ляпнулся, только череп хрустнул под камнем, что рука держала, девичья, да не слабая. Найда как из воздуха появилась, Тимон разом обещание отчимово вспомнил от глаз чужих девчонку укрыть. А та уже из рук колдуна нож вытащила да верёвки на брате режет, сама ревёт, а дело делает. Тимон дёрнулся было бежать, да вернулся, нож у сестры забрав, а ей велел к лесу торопиться, да не напрямик, а вокруг озера – вспомнил в последний миг про сторожей, колдуном на опушку отосланных. Найда, умница, спорить не стала, припустила, как от волка голодного.

Противно было беспомощного добивать, да что делать. Колдуна вражьего живым оставлять – что полусотню, а то и поболе, так что Тимон проверять не стал, дышит ли, а горло перерезал, в костёр дров подбросил, да труп колдуний сверху затащил. Так-то надёжнее будет, а то кто их, колдунов, ведает! Только когда одежда на мёртвом вспыхнула, спохватился, что сам голый считай, да что уж теперь. Так с ножом в руке и побежал сестру догонять – сунуть-то некуда, ни ремня, ни голенища.

Найда далеко не ушла, на опушке брата поджидала. На шею кинулась, ревёт в три ручья. Тимон и сам бы ревел, да только перед сестрёнкой стыдно, и уходить надо, пока чужие не опомнились, ловить не кинулись. Делать нечего, пришлось прикрикнуть. Найда притихла, только носом шмыгала. Далеко-то уходить не стали, ночью в лес с одним ножом соваться дураков нет, а тут как раз дерево поваленное нашлось среди шишника колючего – лучше и не придумать, коли костёр жечь нельзя. Найда рубаху верхнюю стянула, брату сунула – в темноте и впрямь похолодало, да и от кровососов спину прикрыть. Кое-как устроились, до утра хошь-не хошь, а тут сидеть, выбор-то невелик.

Тимон вздохнув, велел:

– Рассказывай теперь.

Найда снова носом хлюпнула: