Тим

— Гостей не ждем! — прохрипел дед. — Идите своей дорогой! Приступом нас не взять, а мы вас перестреляем по одному, если понадобится!

Я приподнял руки, что выглядело, наверное, не слишком миролюбиво, учитывая болтающийся на груди автомат.

— Извините, Алексей Николаич! Я просто хотел спросить…

Дед моргнул. Безусловно, он охренел от того, что какой-то Бродяга знает его по имени-отчеству, но постарался не подать виду.

— Ну, спрашивай, — настороженно сказал он.

— Я случайно перехватил ваш разговор по рации, — признался я. — С женщиной. И понял, что вы ученые. Верно?

— Перехватил?.. Это как? Хотя ладно, шут с этим… Допустим, мы ученые, — откашлялся дед. — Ну и что?

— Вы пытаетесь выяснить, почему случился конец света? Я тоже хочу.

Алексей Николаич помолчал, пожевал губами. На вид ему было лет хорошо за семьдесят.

— Плевать мне на конец света, — наконец заявил он. — Туда ему и дорога, свету этому. Это… супруга моя все не уймется… Вирусолог с полувековым стажем, не чета мне, простому зоологу… Считает, что от вируса всё…

Он хихикнул и тут же посерьезнел:

— А тебе зачем знать, почему мир медным тазом накрылся? Не все ли равно? Поздно пить боржоми, так сказать!

— Не все равно, — твердо сказал я. — Если есть хоть один шанс исправить…

— Ха! — гаркнул старик. — Молодежь! Исправить он хочет!.. Сколько вас там в машине?

— Одна девочка и кошка.

— Ну и компания!.. Пусть выйдут, покажутся! И двери машины откройте, чтобы видно было!

Я сказал Владе, чтобы она вышла. Вероятно, вид беззащитной худенькой девочки с кошкой на руках впечатлил деда настолько, что он крякнул, лицо в окошке исчезло, залязгали запоры, и дверь распахнулась. Алексей Николаич вышел под козырек с длинной, зловещего вида винтовкой. Он был среднего роста, с животиком, растянутом свитере и затертых на коленях джинсах.

Наверное, мы уже не вызывали у него настороженности — винтовку он держал явно для понту, в нас не целился. Обошел машину, заглянул в салон, затем — через заднее окно — в багажник. Пробурчал:

— И куда едете?

— На юг, — лаконично ответил я.

Алексей Николаич покивал, будто я назвал предельно конкретный адрес. Посопев, сказал:

— Сейчас ворота открою.

***

Противочумная станция располагалась на большой территории, сплошь засаженной деревьями. Среди деревьев возвышались здания. Одно — трехэтажное, красивое; другое — одноэтажное и длинное как кишка; третье — тоже одноэтажное, но покороче; имелись еще какой-то на вид обычный домик, ряд гаражей и множество складов. Вдали, над деревьями, маячила высоченная дымоходная труба кочегарки со ступенями-скобами.

Сам дед, очевидно, передвигался на УАЗике “Буханке” с государственными номерами. Машина стояла у ворот с внутренней стороны.

— У нас тут все автономное, — объяснил дед, хотя я его не спрашивал. Мы оставили машину возле КПП и дальше пошли пешком. — Всегда так было. Отопление свое, воду, стало быть, тоже сами греем. Только электричество не сами генерируем, хотя движки есть. Вот только когда свет окончательно выключат, недолго мы на этих движках-генераторах продержимся… Они-то на случай временной аварии рассчитаны, а не на конец света… Зимой мы с Ириной Леоновной дома жили, там хоть отопление бесплатное, а как потеплело, сюда перебрались. Вот тут у нас административный корпус, с другого конца — лаборатория, а тут общежитие для водителей и всяких командировочных… Вот виварий, где лабораторных животных содержали, сейчас только десяток мышей остался, а вот изолятор…

— Изолятор? — переспросил я, с любопытством оглядывая небольшой домик.

— На случай, если кто-то заболеет чумой или холерой, всех контактных сюда, — охотно объяснил дед, который начал получать удовольствие от возможности выступать перед молчаливыми благодарными слушателями. — При чуме контактные шесть дней в изоляции сидят, при холере — пять. На моей памяти только один раз такое было, с чумой-то… Ну вот и пришли. Мы с Ириной Леоновной в общежитии поселились. Там и кухня есть, и плитка, и холодильник.

Общежитие было длинным, барачного вида зданием. Вдоль него росли яблони и березки. Из входной двери вышла маленькая пухлая старушка, с короткими белыми волосами и тростью в руке, в вязаной кофте и аляпистых пижамных штанах. Одна лодыжка у нее была перевязана эластичным бинтом.

— Гостей привел, — сообщил дед очевидный факт. — Перехватили, понимаешь, наши разговоры по рации-то. Хотят знать, отчего конец света приключился и как все исправить.

Ирина Леоновна приподняла тонкие брови.

— Неужто? Думаете, можно что-то исправить? Хотя это хорошо — то, что вы желаете докопаться до истины. Значит, живет в вас душа исследователя! Про ученых говорят, что мы-де ни во что не верим. Вранье это! Мы верим, что мир можно понять от начала до конца и от этого обязательно будет польза.

— Ну, начала! — заворчал дед. — За стол бы усадила, обедом накормила вместо того, чтоб лекции читать.