Тим

— Может, она не понимает? — всё ещё на что-то надеясь, задался Тим вопросом.

— Всё она понимает.

— Она назвала восемь имён, — обескураженно говорил Тим, — ведь будь они там, она же их приговорила.

— Совсем не терзаясь муками совести.

— Но ради чего?

— Ради этого, — покрутив монету между пальцев, пояснил сержант, — и это нормально.

— Если это нормально, то каждый из нас точно так же может продать остальных.

— Может, только никогда этого не сделает.

— Почему?

— Потому что случайных людей здесь нет. Поднявшись на борт, каждый из нас становится частью семьи.

— А я, — с сарказмом спросил Тим, — разве не случайный?

— А разве не ты согласился помочь, когда обратились, ведь ты осознанно рисковал собой ради каждого из нас.

— Ради себя.

— Неважно, важен факт поступка. Разве не ты сжёг глушак, сбивший координацию обороны?

— Я поэтому в экипаже?

— Поэтому.

— А разве не из-за премии капитана?

— Не без этого. Грех было не воспользоваться, но премия — лишь одна из причин.

— Есть другие?

— Я их озвучил, кроме одной, но о ней тебе знать пока рано.

На это Тим лишь равнодушно пожал плечами.

— О том, что из-за премии в гурт тебя затащили, сам додумался или подсказал кто? — как бы невзначай спросил сержант.

— Додумался, — соврал Тим.

Удивился сам, с какой лёгкостью научился лгать. В памяти всплыл случай, когда, стоя перед отцом, в возрасте двенадцати лет соврал первый раз в жизни. Тогда он пыхтел, краснел, не знал, куда деть руки и спрятать взгляд. На пороге семнадцати Тим, глядя в глаза прожжённому убийце, врал, не выдав себя ни единым жестом. Сравнение покоробило, но Тим быстро нашёл себе оправдания.

— Так о чём я говорил? — напомнил о себе сержант, — так вот, мы своего рода злые псы, держащие в повиновении стадо. Стадо должно работать, должно кормить пастуха и собак, что защитят от хищника.

— Стадо? — переспросил Тим.

— Для нас — да. В отличие от сухопутной слизи, где по большей части каждый сам за себя, в космосе всё иначе. На первом плане экипаж, клан. Кто-то зовёт его семьёй. На борту правят жесткой рукой, но все, от капитана до техника, обязаны прийти на выручку члену экипажа в любой ситуации. Это основа основ жизни на корабле. Здесь от каждого зависит жизнь каждого, и это сплачивает, как ничто иное.

— У нас всё было точно так же. Только стадом мы называли настоящих домашних животных.

— Ну, сама святость, — скривил сержант губы, — ты сам пару лет был домашним животным, и что, помогло тебе просветлённое отношение к людям? Только честно.

— Нет.

— А вчера в ангаре помогло? Ведь это слезливая чушь в твоей башке тебя туда и привела, помощи у него попросили, спасать ринулся, — кривя губы, хлестал он словами Тима, — а самого спасителя в итоге спас Эйшор — один из нас, из тех, кто зовёт людей стадом. Или я не прав?

— Наверное, прав.

— Наверное? — переспросил Скарт, — возразить хочешь?

— Нет.

— Вот именно, что нет. Говорю ещё раз: выкинь всю эту чушь из головы, живи сегодня, сейчас. Тем более уж кому-кому, а нам на жизнь жаловаться — грех.

— Ты о чём?

— О денежном содержании. Мы все в отношении сухопутной слизи — состоятельные люди. Наши с тобой доходы, — рука сержанта описала дугу, указав на обшарпанные строения и людскую массу, спешащую пройти мимо, — таким как они даже не снятся. Здесь распределение доходов идёт не так, как у нас.

— А как у нас?

— Трофеи, как общие, так и индивидуально каждого, идут в казну крейсера, после чего треть их уходит в верхние миры, треть остаётся в казне, часть идёт на премии непосредственным исполнителям, а остальное делится между членами экипажа. Горе тем, кто пытается утаить хоть что — то от сдачи в казну крейсера, хотя на моей памяти таких случаев не было. Такая система позволяет даже распоследнему технику, ни разу открыто не участвовавшему в боях или рейдах, исправно увеличивать своё состояние. Сие — ещё один факт, исключающий предательство в наших рядах.

— А наймы, ведь они со стороны?

— У них свои правила. Поступив на службу, они принимают правила нанявшей стороны. У наймов система наказаний за отступничество жёстче, чем у нас, и это является залогом их преданности до окончания контракта. Там сбоев нет вообще, эти ублюдки всегда выполняют взятые на себя обязательства.

— Тогда почему вы так их ненавидите?

— Нет врага страшней и изворотливей найма. Их к войне готовят с пелёнок. Каждый из них — специалист практически во всех областях военного дела. Когда он на твоей стороне — это удача, когда против — держи ухо в остро.

— Понял, — задумчиво произнёс Тим, — не понял другое. Почему часть добычи идёт в верхние миры?

— Верхние миры — это всё. Технологии, обучение узконаправленных специалистов, ремонтная база, оружие, боекомплект, топливо, доступ к провизии, короче, всё, что нам нужно для функционирования.

— Тогда, может, собраться и ударить по верхним мирам?

— И что дальше? — прищурился сержант.

— Ну, не знаю, — замешкался Тим, — дальше нормально жить без грабежей и убийств.

— Всех и так всё устраивает, какой смысл менять порядок вещей. Да и ударить вряд ли получится.

— Почему? Их всего-то по две-три системы в каждом образовании.