Тихое убийство. Инфекция как орудие преступления

Честно говоря, когда узнаёшь такие детали, то невозможно побороть оторопь. Человек работает на особо режимном объекте с оружием массового поражения… имеет дело с возбудителями опаснейших болезней… ему ставят такой чудовищный диагноз и… ничего не происходит! Врачебная тайна торжествует, гражданские права соблюдены! Летом 2001 г. за считанные месяцы до актов биотеррора, самочувствие Айвинса резко ухудшилось и его врач удвоил разрешенную дозу антидепрессантов. Причина стресса банальна донельзя — конфликты на работе. Вакцину, в разработке которой принимал участие Айвинс, критиковали специалисты, утверждая, что её низкое качество провоцировало болезнь, известную как «синдром войны в Заливе». Статья на эту тему появилась в мае 1999 г. в крупном журнале «Vanity Fair». После этого экспертным сообществом был поставлен вопрос о её снятии с производства. Брюс, разумеется, отбивался от критики и вполне ожидаемо переживал.

Такой вот бином Ньютона!

Айвинс был человеком, который старался всем нравиться. Это довольно опасная черта характера, свидетельствующая об эмоциональной незрелости. Многие, знавшие Брюса, отмечали, что попытки произвести хорошее впечатление зачастую превращали его в навязчивого и раздражающего человека. При этом сам Брюс искренне не понимал, что он делает не так.

В сентябре 1993 г. произошла не до конца понятная история, связанная с публикацией в местной газете двусмысленного письма Айвинса, которое было истолковано как защита педофилии. Публикация имела место 17 сентября, текст этого письма автору отыскать не удалось, но мне известно, что оно вызвало бурную, полную негодования, реакцию читателей. Редакция газеты напечатала раздраженных 10 писем, сообщив, что получила таковых гораздо больше. Айвинс поспешил настрочить новое письмо, в котором заверил читателей в том, что он вовсе не педофил и его просто «не так поняли». Брюсу на тот момент уже исполнилось 47 лет и сложно понять, какая же нелёгкая дёрнула его выступать в медийном пространстве на столь двусмысленную, если не сказать токсичную, тему.

В общем, нельзя не признать, что был он человеком чудаковатым.

Ещё в начале 2002 г., т. е. в период тесного сотрудничества с Айвинсом, ФБР получило важные настораживающие сигналы от некоей Нэнси Хэйгвуд (Nancy Haigwood), микробиолога, познакомившейся с Брюсом в конце 1970-х гг. Причина обращения Нэнси была довольно неординарна — она прочитала письмо президента Американского общества микробиологии (ASM), в котором сообщалось, что человек, рассылавший конверты с бактериями сибирской язвы, является хорошим специалистом и с большой долей вероятности может быть членом ASM. В письме содержалась просьба проанализировать круг своего профессионального общения и сообщить обо всех подозрительных специалистах в микробиологии ФБР. Нэнси подумала — подумала, да и позвонила по контактному телефону Бюро.

Она рассказала о том, что подозревает Брюса Айвинса в преследовании. Инциденты происходили ещё в конце 1970-х гг., но Нэнси не могла их позабыть. Так, например, у неё однажды пропала тетрадь с важными лабораторными записями. После этого она получила анонимное письмо, в котором сообщалось, что тетрадь находится в почтовом ящике, она брошена туда словно почтовое отправление. Нэнси обратилась в полицию, сообщила в Почтовое ведомство… ящик открыли и действительно обнаружили в нём тетрадь. Дальше — больше. Перед свадьбой Нэнси кто-то написал на заднем стекле автомашины её жениха буквы «KKG» — это была аббревиатура слов «Kappa Kappa Gamma», являвшихся названием женского студенческого общества. Помимо машины такие точно надписи появились на стене дома, в котором проживала Хэйгвуд и дверях её гаража. О происшествии была уведомлена местная полиция, которая не нашла виновных. Другой инцидент был гораздо неприятнее — некто, подписавшись её именем и фамилией, разместил в местной газете заметку, в которой рассказывалось об однополой любви, практикующейся в женском студенческом сообществе «KKG». Нэнси связалась в редакцией, потребовала объяснений, там ответили, что не проверяют достоверность писем читателей… В общем, последовало новое заявление в полицию, впрочем, также совершенно безрезультатное.

Нэнси Хэйгвуд не могла доказать, что все эти неприятности связаны с действиями Айвинса, но внутренне была в этом абсолютно убеждена. Причина его интереса к её персоне не имела сексуального подтекста и выглядела довольно необычно — Айвинс знал, что Хэйгвуд во время учёбы в университете была членом сообщества «KKG» и несколько раз просил её рассказать о традициях этого закрытого клуба. Нэнси всякий раз отказывалась. Интерес Айвинса к этой организации выглядел очень странно, мужчины обычно не обращали на неё особого внимания. Он словно был одержим «KKG».