Тихое убийство. Инфекция как орудие преступления

В числе американцев, приезжавших в Екатеринбург в начале 1990-х гг. для расследования вспышки сибиреязвенной инфекции 1979 года, была и профессор социологии Бостонского колледжа и по совместительству преподаватель Массачусетского технологического института Джин Джайлемин (Jeanne Guillemin). В 1999 году она выпустила книгу под названием «Сибирская язва: расследование смертельной вспышки» («Anthrax: The Investigation of a Deadly Outbreak»). Уже из названия ясно о чём эта книга, по своей сути — это очередное литературное поделие, под стать творению Кена Алибека, призванное изобличить бессердечие и цинизм «советской военщины». Книга эта нам не очень интересна — она предвзята и написана женщиной, далёкой от обсуждаемой темы — но в ней есть один момент, представляющий интерес в контексте затронутой нами темы о технических системах безопасности научно-производственной зоны.

Американцев на территорию Свердловска-19 не пустили, хотя они очень хотели туда проникнуть, но их встречу с представителем воинской части 47051 Москва санкционировала. Во время этой встречи Джайлемин пообщалась с генералом-майором Евстигнеевым, заместителем командира по научной работе. Последний, выслушав предположения американцев об источнике сибиреязвенной инфекции на территории Свердловска-19, категорически отверг подобную возможность. Доводы его сводились к следующему. Во-первых, в начале апреля 1979 г. работы с сибирской язвой на территории воинской части не велись вообще. Во-вторых, когда такие работы проводились, то использовались очень небольшие объёмы токсического материала, в котором содержалось от 5 миллиардов до 40 миллиардов спор. Это очень маленькое количество, принимая во внимание ту площадь, на которой отмечались поражения людей (суммарная площадь районов Вторчермет, Керамика, Химмаш, а также посёлка Рудный — около 8,7 кв. км, причём площадь военных городков Свердловск-19 и Свердловск-32 из этого подсчёта исключена!). В-третьих, система очистки воздуха включала в себя 4 независимых рубежа — два фильтрации и два — дезинфекции — что исключало попадание в воздух болезнетворных бактерий в силу случайного стечения обстоятельств или технической неисправности одного из упомянутых рубежей.

Джин Джайлемин, разумеется, не поверила советскому генералу, усомнившись во всём, что он сказал. Оно и понятно, не для того американцы катались на Урал, чтобы подтвердить непричастность к инциденту военных!

Джин Джайлемин и её книга «Сибирская язва: расследование смертельной вспышки».

Меня, признаюсь, несколько удивило то, что Джайлемин вставила в книгу данный фрагмент, точнее даже, для чего она вообще упомянула об аргументации Евстигнеева, поскольку доводы генерала убедительно свидетельствуют о принципиальной невозможности того сценария, который пытались обосновать американцы. Причём, я склонен также усомниться в исчерпывающей искренности генерала-майора, с той только разницей, что моё сомнение противоположно недоверию Джин Джайлемин. Я считаю, что Евстигнеев уменьшил реальные возможности систем специальной технической защиты. Ещё раз повторю, информация подобного рода является секретной и вряд ли генералу в порядке исключения разрешили разгласить её истинные параметры. Думаю, что он на свой страх и риск рассказал о четырёх рубежах защиты, зная, что его не накажут за сообщение американцам неверных сведений.

Автор не настаивает на безусловной точности своего мнения, в данном случае я изложил те мысли, которые возникли у меня по прочтении книги Джин Джайлемин.

Помимо всего, изложенного выше, есть ещё один весомый аргумент в пользу того, что никто из командования Уральским военным округом ничего не знал о сибирской язве как минимум вплоть до 11 апреля 1979 г. Честно говоря, автор никогда не слышал и нигде не читал ссылок на этот довод, хотя он очень простой, очевидный, лежит на поверхности и, вообще-то, всем известен. Вот только в головах всяких там варсеговых-парфёновых-рундквистов и прочих корчевниковых никак не умещается.

Речь идёт о воспоминаниях вдовы военнослужащего из Свердловска-32, прапорщика Ивана Яковлевича Ретнёва. Репортаж с участием этой женщины был снят кинокомпанией ТАУ уже в 21-м столетии и демонстрировался по местному телевидению к годовщине апрельских событий 1979 г. В современном Екатеринбурге есть традиция вспоминать о событиях тех дней и в конце марта — начале апреля там выходят тематические материалы. Так что упомянутый репортаж видели сотни тысяч горожан и жителей Урала, сейчас он, кстати, имеется на youtube, как и масса иных материалов по теме. Рассказ этой женщины довольно прост, даже незатейлив, она, как и многие из потерпевших, сетует на нерасторопность властей, на растерянность тех дней, разного рода непонятки и т. п. Женщина эмоциональна, что легко понять — воспоминания травматичны, задевают за живое — в общем, пережить такое даже врагу не пожелаешь.