Тихий центр

— Да вы поймите, — огорчалась врач. — Есть процессы, с которыми надо смириться! Я могу назначить вам еще один курс химиотерапии, но это ни к чему не приведет, понимаете? Я вам еще так скажу — сейчас она чувствует себя более менее неплохо, у нее никаких болей нет, и умрет она тихо, спокойно! А если мы сейчас химию сделаем на ее нынешнее состояние, мы получим кучу осложнений, и свои последние дни она встретит в мучениях! Вы помните, как она от предыдущих сеансов отходила?

Таня плакала, она помнила. Плакала тихо, незаметно, стеснялась. Но так болел орган, который отвечал за смысл жизни! Так муторно и бо-о-о-льно! Это ужасно! Это ужасно, когда люди медленно умирают, и знают об этом!

Врач смотрела с сочувствием, но явно ждала, когда они уйдут. Вадим ждал, что ему скажут, каков следующий шаг. Он не умел существовать без плана. Да Бог с ним, с планом! У него просто не было информации о том, что делать со Светланой Марковной через день, через неделю. Что? Их что, просто оставят в экспериментальном одиночестве, наедине с собой, больной и ее смертью?

— Скажите, но какие-то инструкции, есть же какие-то инструкции?

— Какие инструкции, Вадим Иванович? К вам будет приезжать бригада скорой, будете проводить поддерживающую терапию, витамины, противорвотное. Я могу попытаться устроить вас в хоспис, но если у больного относительно благополучное течение и есть близкие, лучше, чтобы это произошло дома. Поверьте мне.

Вадим посмотрел на Таню. Надо отпускать врача, но с ним вместе окончательно уйдет покой и надежда на то, что кто-то еще занимается Светланой Марковной в такой непростой период ее жизни.

— А как… Как она будет умирать? — спросила Таня и пожалела. Нашла, о чем спрашивать! Она бы еще…

— Поскольку у нее метастазы в головном мозгу, она просто перестанет понимать, что происходит. Я не могу предвидеть все варианты развития событий, но мне представляется, что это будет легкая смерть, вы с ней справитесь. Просто не оставляйте ее одну.

— Скажите, — Вадим решил зайти с другой стороны, — а может быть, клинике нужна какая-то помощь? Ну, не знаю… медикаменты, оргтехника…

— Нет, у нас все есть, — врач решительно встала на крыло и направилась к выходу. — Хотя…

Обернулась. Растерянные, несчастные Вадим и Таня хлопали ресницами, уже по шею погруженные в смерть своей соседки, в необходимость быть ее свидетелями…

— Хотя, — врач подошла, — знаете, в детское отделение поступила девочка… У вас есть время посмотреть?

— О, да! — сказал Вадим, который еще полчаса назад поносил телефон, не берущий за городом, и от этого все пятнадцать встреч летят к черту, поэтому надо скорее возвращаться…

Оля вышла на балкон и страстно курила, по-крестьянски сплевывая вниз, в серый снег. Блин! Бросила ведь! Не курила уже! Довели! Довели этим городом, этой серой провинциальной тоской, этой бесперспективностью отношений, этим Вадимом, этим снегом, этим диваном долбаным! Уехать! Уехать!

— Юлька!

— Чего? Говори скорее, я у косметолога!

— Подождет твой косметолог! Я хочу уехать!

— Ты это говорила только вчера пять раз!

— Сейчас уже точно! Они диван привезли, который в дверь не пролазит! Ты можешь себе такое представить?

— Могу! Слушай, давай позже, а?

— Юлька, можно, я у тебя буду жить?

— Блин, Оля! Такие вопросы не решаются за три секунды! Созвонимся позже!

— Мне сейчас надо! Просто скажи: можно или нет?

— Да можно, можно!

— Спасибо, Юлька!

Сразу стало хорошо и спокойно. Если есть, куда отступать, можно продолжать действовать в арьергарде.

Осталось только выяснить отношения с Игорем.

Оля прошлась кисточкой по лбу, щекам — хороша, даже зареванная.

Но так и не решилась позвонить в дверь, за которой прятался Игорь. Вместо этого спустилась вниз, к восточной женщине Алие. Только бы дома была.

Дверь открыта, как всегда, и восточная женщина дома. Какое счастье!

— Тихо там! — прикрикнула Алия из комнаты. — В кухню иди! Ребенок спит!

Оля пошла на кухню, даже не удивилась спящему на полу плотному товарищу. Пусть спит, лишь бы разговаривать не мешал…

— А, это ты? — Алия вошла, закурила эстетскую сигарету, ножкой отодвинула спящего. — Что у тебя?

— У меня все плохо! — Оля достала свои сигареты. — Все ужасно.

— А кому легко? — глубокомысленно заметила хозяйка. — Ему вон только! Колян, вставай! Домой иди, Колян!

Колян не шевельнулся.

— Я сегодня Митю на рынок отправила, — на всякий случай сообщила Алия. — Младший заболел, надо с ним быть. Ты знаешь, что твоя соседка умирает?

— О Господи! — Оля прикрылась ладонью. — Кто?

— Светлана Марковна! Рак у нее! Ты не знала?

— А, да… Вадим что-то такое говорил…

— Жалко человека. Всю жизнь старалась быть великой женщиной, а умирает, как обычный человек.

Оле было бы интересно обсудить судьбу Светланы Марковны, но как-нибудь в другой раз. Сейчас ее больше интересовала собственная история.

— Алия, помнишь, ты сказала, что нужно устроить праздник, и с Игорем все станет ясно?

— Помню.

— Я устроила. И что?

— А тебе не стало ясно? — Алия прищурилась сквозь дым. — Не стало?

— Ну-у-у… — Оля поискала в памяти, — нет.

— Тогда дальше сама.