Тихий центр

Настя Первая подняла голову, взметнув белыми волосами, весело пискнула и начала елозить по дивану в поисках одежды. Алешенька молчал и не двигался.

— Алешенька! Алешенька! — Лилия Степановна мучительно долго добиралась до дивана, плакала, останавливалась передохнуть, снова шла. Ей нужно было добраться до белого тела сына, но собственное тело не слушалось.

— Это все он! — кричала над ухом Настя Первая. — Это он! Вы знаете, какой он у вас озабоченный!

Лилия Степановна знала только одно: она сейчас доберется до Алешеньки и умрет рядом.

В этот момент сыночек развернулся на другой бочок и задорно захрапел. Тогда Лилия Степановна несколько подуспокоилась.

— Что с ним? Что с ним?

— Да спит он! — возмутилась Настя Первая. — Они ж все, эти мужики, спят после секса!

— После чего? — нет, умереть все-таки придется…

— Да вы так не пугайтесь! — Настя Первая уже намотала на себя какую-то одежду и теперь была деловита и энергична. — Ничего ужасного не произошло, в милицию я на вас подавать не буду!

— Какая милиция, Господи? Настя? Что случилось? У меня сейчас сердце не выдержит!

— Что случилось? Да то, что должно было! Я вернулась с занятий, а тут — этот маньяк как набросится на меня! Раз — и все!

— И что, что все?

— Что? — Настя зарделась, как маков цвет. — Изнасиловал!

— О! — Лилия Степановна упала мимо дивана и на пару секунд умерла.

Пришла в себя оттого, что в нее брызгали водой.

— Вы как? Вы там нормально?

— Настя… Настя… Что же это такое?

— Да ничего, нормальные мужские инстинкты.

— Да какой он мужчина? Он ребенок! Ребенок испуганный!

— Это он-то испуганный? Вам показать, какие синяки у меня на ляжках!

— Прошу вас, Настя, не надо! Не показывайте! Я не могу…

Настя устало вздохнула и начала усаживать, а потом и укладывать Лилию Степановну рядом с голым Алешенькой.

— Вы мне тут только не вздумайте помирать! — ворчала она, ворочая вялые тела будущих родственников. — Еще столько всего надо сделать, а вы тут помирать решили!

— Будьте добры, Настя, принесите мне воды… и нитроглицерин!

И Настя копалась в старушечьих аптечках, дула на обломанный ноготь, но все шире и шире улыбалась.

— Мы еще посмотрим! — и она капала нитроглицерин в чашку со щедростью мелиоратора. — Мы еще посмотрим!

Когда Лилия Степановна с трудом подняла голову, она увидела уже совсем сияющую, довольную Настю и поднос с лекарствами.

— Пейте, мама! — сказала Настя Первая и погладила Лилию Степановну по руке. — Вам надо быть сильной и здоровой, нам еще много чего сделать надо!

Игорь проснулся поздно, долго прислушивался к жизни за дверью — нет ли Тани и Ирины Павловны? Нет. Тогда можно выходить.

Последнее время он спал в углу, ни с кем из домашних не разговаривал, а сегодня ночью ему приснился синий Ангел, который грустно спросил, не хочет ли Игорь прекратить эскалацию абсурда и свалить из этой мерзкой квартиры куда подальше? И даже во сне Игорь задумался: а куда?

Можно было спокойно покурить на кухне, пока дам не видно, послушать радио, прогноз погоды, счастливых музыкантов из других стран, которым никто не мешал зарабатывать на жизнь музыкой.

Только Игорь включил радио, как сразу же услышал свою собственную мелодию. Это было так неожиданно… Нереально неожиданно… Игорь завис с сигаретой в пальцах, но волшебство тут же и закончилось, сверху пошел рекламный текст.

Сначала Игорь подумал, что просто прозевал свой триумф, включив слишком поздно. Ну, слава Богу, хоть коду застал и теперь знает, что его произведение крутят на весь мир! Почти на весь… Но уже очень скоро Игорю стало понятно, что дело обстоит несколько хуже, чем он ожидал. Его выстраданная, в муках написанная великая тема была аккуратно порезана на кусочки и вставлена в рекламные ролики в качестве фона. Следующий рекламный блок подтвердил все его опасения.

Это было не просто плохо. То, что его препарировали, раздербанили на порции, смачно плюнув на концепцию мелодии, на ее предназначение, еще ничего. Но то, что на этом еще кто-то заработал бабки!.. Кто-то, но не Игорь… Выкурив четыре подряд, Игорь набрал знакомого ди-джея.

— Да ну тебя в задницу! — сказал ди-джей, выслушав претензию. — То ты в эфир хочешь, то рылом крутишь! Ты сначала сам пойми, че те надо, а потом звони!

— Мне надо, чтобы мою песню крутили не в рекламе десять секунд, а нормально!

— А что, реклама — это ненормально?

— Ненормально! Я не для рекламы это писал!

Да больше ее нигде крутить не будут, как ты не врубишься! Не коммерческая у тебя музыка? Не-ком-мер-чес-ка-я! Инструментал гитарный от неизвестно кого! Это или на добивку часа, или на фоны, или в рекламу! Скажи спасибо, что вообще засветился!

Игорь хотел сказать. Хотел так сказать, чтобы у этой твари лопнули его кривые уши! Чтобы разъело его медвежьи барабанные перепонки! Тварь продажная! А еще друг!

Но вместо скандала Игорь вдруг тихо попросил:

— Вы хоть денег мне за озвучку рекламы дайте…

— Денег? — вот тут ди-джей растерялся. — Ну, я спрошу у хлопцев… Ладно, перезвоню, пока…