Тихий Холм. Постскриптум

Лишь раз она болезненно стиснула зубы – когда ей пришлось коснуться голой спиной этого отвратительного малинового цвета. Шёлк словно прошёлся по коже миллионами мелких щупалец, вызывая дрожь и зуд. Но Шерил крепче обняла Колина, и покрывало снова обернулось простой тканью, ложем для них, их любви. Вот так, с торжеством подумала она, правильно! Никто не смеет помешать! И тут же забыла обо всём, плохом и хорошем – остались только их ровное, синхронное дыхание, и мелодичный женский голос, струящийся из динамиков, что пел о бесконечном счастье.

А потом, когда они в изнеможении лежали, прильнув друг к другу, и стереосистема умолкла, исчерпав все свои песни, Колин тихо спросил:

– Что случилось, Шерил?

Она с недоумением посмотрела на него, чувствуя себя воровкой, которую поймали с поличным:

– Ничего… С чего ты взял?

– Ты сама не своя с тех пор, как вернулась из Лос-Анджелеса.

Шерил горько усмехнулась:

– У меня умер близкий человек. Разве это не достаточная причина?

Колин взъерошил ей волосы, и она прижалась к его груди, считая разговор оконченным. Но после молчания он выдал:

– Дело не в этом. Мне кажется, ты чего-то боишься.

– Боюсь?.. – Шерил на мгновение зажмурилась. Неужели это так заметно? Нет… Колин не понимает, что говорит. Ему кажется, и всё.

– Ну да, – сказал Колин. – Я, конечно, не настаиваю, но… если это так… может, тебе будет легче, если расскажешь?

Колин просится в мои персональные психоаналитики, истерично подумала она. И сделала попытку непринуждённо рассмеяться:

– Мне не о чем рассказывать. Ничего я не боюсь. Ты начитался Фрейда.

– Я не читаю Фрейда, – возразил Колин. – Господи, Шерил, не нужно иметь семь пядей на лбу. Ты напугана. Смотрела в зеркале, какие у тебя глаза?

– Но-но! – она предупреждающе подняла руку. – Есть претензии к моей внешности? Смотри, я могу и обидеться.

Он улыбнулся:

– Если я скажу, что это делает тебя только красивее, ты не поверишь, не так ли?

– Не поверю.

– Но это правда. Кстати… теперь-то не откажешься от лимонада?

– Лимонад в постель? – она вскинула брови. – Звучит заманчиво. Ладно, неси.

– Я мигом. Никуда не уходи! – Колин игриво погрозил пальцем и вышел из спальни. Шерил сохраняла натужную улыбку на губах, пока его спина не исчезла в проёме двери, и откинулась на кровати, разбросав руки. Захотелось расплакаться навзрыд – приходилось задерживать дыхание, дабы унять предательскую дрожь в челюсти. Шерил уставилась влажными глазами на хрустальную люстру под потолком.

Он знает.

Отчаяние захлестнуло чёрной волной. Она попыталась себя образумить, призвав на помощь тот спокойный рассудительный голос, который иногда так докучал ей:

Ничего он не знает, девочка. Не смей закатывать истерику и портить вечер.

Но он сказал, что я боюсь!

А ты разве боишься?

Действительно, чего ей бояться? Красного покрывала? Нелепых кошмаров, которые улетучиваются с приходом утра? Или минутного потемнения неба, когда рядом с ней будет любимый человек? Это смешно. Ей нечего бояться. Всё хорошо, и жизнь течёт своим чередом.

На кухне зазвенели стаканы. Шерил уловила бульканье наливаемого лимонада, хрустящий звук льда из холодильника. Ей стало легче; детское желание разрыдаться прошло. Но внутренние голоса, брызжущие слюной друг на друга, никуда не делись.

Чёрт возьми, Шерил, ты никогда не жаловалась на шестое чувство! А теперь просто спроси его, и оно тебе ответит – что-то не так! Только не говори, что ты этого не чувствуешь!

Ничего я не чувствую. Дуглас умер, но это должно было произойти. Это не конец жизни. Я просто угнетена. Нужно подождать, и всё пройдёт.

Ты это твердишь, как заведённая. Это лишь доказывает, что ты напугана. Колин прав…

Ладно. Ладно. Пусть так. И чего ты хочешь – чтобы я взяла и вывалила всё Колину, как есть? Думаешь, ему будет приятно узнать, что его подружка – конченая шизофреничка? А по-другому он не подумает. Эти вещи… они слишком безумны, чтобы рассказывать о них. Слишком безумны, чтобы даже вспоминать.

Но ты вспоминаешь, ага? Что случилось, Хизер?

– Не называй меня так, – зло процедила она сквозь зубы и приподнялась, отгоняя наваждение: алый шёлк снова жёг спину. Люстра с искрящимися подвесками качнулась в её глазах. Она вдруг почувствовала себя страшно одинокой в этой просторной комнате. Ну когда вернётся Колин?

Он вернулся – гордо держа на подносе два бокала, наполненные янтарным напитком с кусочками льда. Физиономия была до того по-мальчишески счастливая, что Шерил непроизвольно улыбнулась, отложив беспокойство на нижнюю полочку.

– Там-тара-рам! – провозгласил Колин, присаживаясь на кровать. – А вот и ваш заказ! Хотел смешать коктейль, но в холодильнике ничего подходящего не нашлось. Жаль.

– Всё в порядке, – она взяла бокал и пригубила соломинку. – Брр. Ледяной…

– Надеюсь, тебе так нравится, – Колин поднёс бокал ко рту и разом выдул половину порции. – По мне, чем холоднее, тем лучше… Кстати, я поставил диск Джона Денвера. Тебе он нравится?

– М-м? – она пожала плечами, не отрываясь от соломинки. Лимонад был чудесным. Он остужал её разгорячённую голову.