— Не хочу гадать. Но все вы поняли, что он имеет отношение к медицине. Стало быть, мог со знанием дела подходить как к спасению людей, так и к их уничтожению. Это раз. У него, как ни у кого другого, имелась возможность совершить все те убийства, чьими свидетелями мы стали. И его поведение часто выглядело странным, верно? Это два. И наконец… я краем уха услышала ваш разговор… Он в чем-то каялся, да?
Максимов уже не тер лоб — он взбил волосы так, что они встали дыбом.
— Нелли, помилуй! Я не успеваю за ходом твоей мысли… Пусть Руэда был любителем Платона и поклонником концепции очищения человеческой расы. Но зачем он устроил казни на шхуне?
— Алекс, я ни на чем не настаиваю, я, если хочешь, просто фантазирую… Да-да, сеньор Рамос, не надо смотреть на меня волком. Капитан мертв, и мои выдумки ему не навредят. Что до вопроса, почему убивал… Очевидно, он собрал на шхуне тех, кого считал непригодными для проживания в подлунном мире. И сам произвел чистку.
— Но это не так! У него были совсем другие намерения. Он истратил все свое состояние, чтобы перевезти этих людей в безопасное место и избавить от преследования…
— От кого мы это знаем? От него самого? Никто не подтвердил… Вот вы, сеньор Рамос, как здесь оказались?
Рамос облокотился на перекладину штурвала, но не рассчитал нажим, и шхуну повело. Он повернулся лицом к бушприту, встал, как положено рулевому. Бросил через плечо:
— Мы с капитаном знакомы восемь лет. Он нанял меня на этот рейс, заплатил аванс.
— Я правильно понимаю, что вы ни от кого не бежали?
— Не бежал. Но за других членов команды говорить не берусь.
— А мы их спросим! И Карла, и Джимбу.
— Ваше право. Если они захотят с вами откровенничать.
Максимов, слушавший эту перемолвку, решил, что пора ее прекратить.
— Остынь, Нелли. Все это сейчас недоказуемо… Но мы скоро сможем понять, права ты или нет.
— Это как?
— Посмотрим, прекратятся ли убийства. По мне так уже достаточно.
Разумное высказывание. Анита заставила себя извиниться перед Рамосом и устремила взгляд на море, набегавшее на шедшую вперед шхуну. Надо быть начеку. Не появился бы еще какой-нибудь корабль с рейдерами, буканьерами или как их там называют.
Алекс с нежностью поцеловал ее, прижал к себе. Будто и не было никаких ужасов…
— Вы думаете, что это Руэда всех порешил? — произнес кто-то за их спинами на чистейшем русском. — Ошибаетесь…
Глава восьмая
17:00–19:00
Негаданный свидетель. — Совещание в трюме. — Новый союзник призывает к действиям. — Наскок или хитрость? — Сети для Джимбы. — Новая старая тюрьма. — Анита подозревает неладное. — Пленение сеньора Рамоса. — Потомственный дворянин преображается. — Признание. — Алекс разъярен. — Внезапная помеха. — Каравелла «Сан-Себастьян». — Похищение. — Крабы, слизни и золотые слитки. — Вода прибывает! — Наружу.
Кто это сказал? Анита развернулась с такой стремительностью, что едва не сшибла обнимавшего ее Алекса.
— Карл?
Рыжий крепыш, стоявший на отдалении, сделал три шага к ней и отвесил ироничный поклон.
— К вашим услугам, мадам.
С его манерами что-то случилось: это был уже не угловатый неотесанный рыбак-мизантроп. Теперь в нем сквозило что-то эстетское, даже аристократическое, на что не могли повлиять ни шрамы на лице, посеченном щепками при пиратском обстреле, ни поношенная и порванная матросская куртка.
— Вы говорите по-русски? — удивился Максимов.
— Не хуже вас, сударь. Разрешите представиться: Карл Ильич Фастов, потомственный дворянин из Петербурга. Папаша мой в министерстве по финансовой части служил. Большой человек, при чинах, при звездах… Не слыхали-с?
Дисгармонично звучала его речь — смешливо-изысканная, со словоерсами — на палубе скрипучего ломаного корабля, затерянного в Карибском море.
— Нет, не слыхали, — папаша-финансист интересовал Аниту постольку-поскольку, а вот к самому Карлу Ильичу вопросов было хоть отбавляй. — Отчего же вы до сих пор нам не открылись?
— Присматривался, — Фастов, разом утратив свою нелюдимость, игриво подмигнул ей. — Свалились вы, прямо скажем, как снег на голову. Откуда мне было знать, кто вы такие? Выжидал, смотрел, слушал…
«Ему есть, кого опасаться, — решила Анита. — Ну да — человек без пятен в биографии вряд ли стал бы выдавать себя за другого».
— Как вас занесло сюда, Карл Ильич? — спросил Алекс без обиняков. — И почему нам представили вас как скандинава?
— Об этом позже… Отложим наше толковище, господа, а то сеньор новый капитан очень выразительно на нас поглядывает.
То была правда. Рамос прислушивался к незнакомым речам, и выражение его лица выдавало непокой.
— О чем вы говорите? — не вытерпел он.