Тигры Редфернов

— Ходу! — цыкнул комиссар: здесь было холодно, и он чуть не отхватил себе язык зубами, до того лихо они стучали. Натан поволок боцмана за собой к двери на другом конце тропы. Через несколько минут Бреннон с облегчением вывалился в реальный мир. В нем было темно, пыльно, но зато тепло и безопасно. В свете луны комиссар узнал фойе театра. Энджел в обнимку с Маргарет вытянулся на уцелевшей кушетке. Моряки сидели на полу и выглядели как люди, пережившие крушение привычного мира.

— Ну что, все целы? — спросил Натан.

Доргернцы отозвались глухим нестройным хором. Из зеркала рядом выскочила Джен, за ней — Лонгсдейл и последним — пес. Бреннон перевел дух. Еще никогда он не испытывал к Блэкуиту такой пылкой, глубокой и сильной любви, как сейчас.

14 сентября

Энджел дышал тяжело и поверхностно. После купания в морской воде его ожоги выглядели еще хуже, чем раньше. Встревоженная Пегги бережно обнимала наставника, разместившись на тесной кушетке рядом с ним — Маргарет полусидя, Редферн — лежа, опустив голову к ней на грудь.

— Ну, — насмешливо прошептал пироман, когда Бреннон остановился у кушетки, — что теперь? Посадите меня в клетку? Я сейчас целиком в вашей власти. — Он слабо махнул рукой в браслете. — Можете позволить себе все что угодно.

Комиссар скрестил руки на груди, исподлобья уставившись на этого типа, который ухитрялся раздражать Натана, даже вызывая у него сочувствие.

— Почему вы всегда так уверены в том, что именно этим я и займусь?

— Потому что люди так и делают, — отозвался Энджел и прикрыл глаза. — Люди всегда так поступают. Стоит им почуять свою власть над кем-то… впрочем, вы сами можете убедиться. — Он с усмешкой указал на ожоги.

— Угу, вот прям щас начну, — буркнул Бреннон; раздражение угасло. Пироману, в конце концов, досталось больше, чем всем остальным. — Почему вы ради облегчения собственной участи не дали Рагнихотри пару-тройку ложных ответов, а?

— Потому что я не шлюха, чтобы давать, — отрезал Редферн. — Я никогда не отвечаю, если у меня так спрашивают.

— А если бы он стал спрашивать ее? — сухо поинтересовался Бреннон, кивнув на Пегги. Девушка съежилась. Похоже, она об этом тоже думала. — Стали бы вы отвечать, если бы Рагнихотри допрашивал ее?

По лицу Энджела разлилась землистая бледность.

— Дядя!.. — с упреком воскликнула Маргарет.

— Да, — сказал Редферн. — Я бы ответил, если бы не смог ему помешать. Но вы сейчас занимаетесь ровно тем же самым, что и он.

Комиссар побагровел от гнева. Это уже просто оскорбительно, черт побери! Однако он вдруг остро почувствовал, что пироман в чем-то прав. Разве он не защищал Маргарет — пусть и не так, как это делал бы Бреннон, не так, как любой другой; пусть даже Энджел сам был виноват в том, что ей пришлось все это пережить… но разве теперь сам Натан не пытается выкручивать ему руки, пользуясь его состоянием?

«Если бы не его ослиное упрямство…» — мелькнуло в голове комиссара, но он отогнал эту мысль.

— Простите, — сказал Бреннон. — Был не прав. Не хотел задеть. Но все же вот эту юную леди вам следовало бы оставить дома.

— Следовало бы, — еле ворочая языком, признал Энджел. — Считаете, я об этом не думал, пока… пока… — Он сжал руку Маргарет.

Девушка коснулась ладонью его лба и нахмурилась.

— Хреново выглядите, — заметил комиссар, наклонившись и изучив пиромана поближе. — Валентина вами займется.

Глаза Редферна широко распахнулись.

— Нет! — яростно вскрикнул он. — Не надо мной заниматься! Снимите эту дрянь, и хватит! — Он злобно рванул браслет, попытался подняться, но Пегги мягко удержала его на месте.

— Но почему? — удивленно спросил комиссар. — Валентина вылечит вас одним прикосновением, я сам видел…

— Нет!

— Энджел, вас лихорадит, — увещевающе сказала Маргарет. — Вы потеряли немало крови и почти ничего не ели. Успокойтесь, пожалуйста, вы делаете себе же хуже.

— Не смейте меня трогать, — прошелестел пироман, но в его голосе уже почти не было напора. — Она… она испортит! Отнимет у меня…

«Это ж надо так трястись над тем, чем тебя облучило из провала на ту сторону», — подумал Натан, но мысли оставил при себе, а вслух сказал:

— Мы раздобудем одеял и горячего питья. Но снять с вас браслет сможет только мистер Лонгсдейл. Вам придется поехать в его лабораторию.

— Отлично, — выдавил Энджел.

Зубы у него мелко постукивали от озноба. Бреннон вздохнул. Тяжко, наверное, Пегги приходится.

— Ладно. Договорюсь с Лонгсдейлом.

Редферн вытянулся на кушетке и снова закрыл глаза. Он был вконец заморенным, а посторонние люди вокруг явно его раздражали — глаза под веками беспокойно двигались. Маргарет теснее прижалась к наставнику, пытаясь согреть.

— Наконец-то вы хоть на минуту оставите меня в покое, — устало пробормотал этот неблагодарный сукин сын.

Бреннон хмыкнул и направился к Лонгсдейлу, который вместе с парой полицейских осматривал моряков.