Тигр! Тигр! (сборник)

Он джантировал; остальные – следом. Район до сих пор был оцеплен, но вокруг собралась колоссальная толпа. Столько опрометчивых и любопытствующих людей джантировало в дымящиеся развалины, что полиция установила защитный индукционный экран. И все равно озорники и зеваки пытались проникнуть на руины; опаленные индукционным полем, они убегали с жалобным воем.

По знаку Йанг-Йовила поле выключили. Фойл прошел по горячему щебню к восточной стене собора, от которой еще оставалось футов пятнадцать в высоту. Он ощупал почерневшие камни, раздался скрежещущий звук, и кусок стены три на пять футов с резким визгом стал открываться; потом заел. Фойл нетерпеливо схватил его и дернул. Перекаленные петли не выдержали и рассыпались, панель упала.

Двумя столетиями раньше, когда религия была запрещена, а истовые верующие всех исповеданий ушли в подполье, несколько преданных благочестивых душ устроили эту потайную нишу и обратили ее в алтарь. Золото распятия до сих пор сияло негасимым огнем веры. У подножия креста покоился маленький черный ящик из инертсвинцового изомера.

– Знак?.. – выдохнул Фойл. – Ответ, который я ищу?

Он выхватил тяжелый сейф прежде, чем кто-нибудь успел пошевелиться, джантировал сотню ярдов на остатки кафедральных ступеней и там, на виду у всей толпы, открыл. Вопль ужаса сорвался с губ сотрудников Разведки; они знали его содержимое.

– Фойл! – бешено закричал Дагенхем.

– Ради бога, Фойл! – заревел Йанг-Йовил.

Фойл вытащил кусочек ПирЕ – цвета кристаллов йода, размера сигареты… один фунт твердого раствора трансплутониевых изотопов.

– ПирЕ! – выкрикнул он, обращаясь к толпе. – Держите его! Это ваше будущее. ПирЕ! – Он швырнул кусочек в гущу людей и добавил через плечо: – Сан-Франциско!

Фойл джантировал Сент-Луис – Денвер – Сан-Франциско, на площадку Русского холма; там было четыре часа пополудни, и улицы кипели озабоченно снующими служащими.

– ПирЕ! – взревел Фойл. Его дьявольская маска налилась кровью и устрашающе горела. – ПирЕ… Он ваш. Заставьте их рассказать вам, что это… Ном! – крикнул он прибывающим преследователям и джантировал.

В толпе оцепеневших от ужаса лесорубов, торопящихся к своим бифштексам с пивом, возникла кошмарная фигура с тигриным оскалом. Фигура размахнулась и бросила что-то в гущу людей.

– ПирЕ! Эй, там, слышите меня, нет? ПирЕ! Хватайте – и без вопросов. Слышите там, вы? Пусть расскажут про ПирЕ, и все!

Дагенхем, Йанг-Йовил и прочие, джантирующие за Фойлом с секундным опозданием, услышали:

– Токио. Императорская площадка!

Он исчез за миг до того, как долетели их пули.

В девять часов пьяняще свежего токийского утра на Императорской площадке у карповых прудов возник самурай с тигриным лицом, который швырнул в гущу оцепеневших людей кусок странного металла, сопроводив его памятными наставлениями.

Фойл побывал в Бангкоке, где дождь лил как из ведра, и в Дели, где бушевал муссон… преследуемый по пятам гончими псами. В Багдаде в три часа ночи его встретили пьяным умилением завсегдатаи ночных баров, джантирующие вокруг света, вечно опережая время закрытия на полчаса. В Лондоне и Париже стояла полночь; шумные толпы на Елисейских Полях и Пикадилли бурлили, как море, от странных действий и страстных призывов Фойла.

Проведя своих преследователей за пятьдесят минут почти полный путь вокруг света, Фойл позволил настичь себя в Лондоне. Он позволил повалить себя, вырвать из рук сейф из ИСИ и пересчитать оставшиеся кусочки ПирЕ.

– Для войны осталось достаточно. Вполне достаточно для полного уничтожения… если посмеете. – Фойл смеялся и рыдал в истерическом триумфе. – Миллиарды на оборону, но ни гроша на выживание…

– Ты понимаешь, что ты наделал, убийца?! – закричал Дагенхем.

– Я знаю, что сделал.

– Девять фунтов ПирЕ разбросаны по миру! Одна мысль, и мы… Как забрать его, не говоря им правды?! Ради бога, Йео, осади эту толпу. Они могут услышать.

– Это выше наших сил.

– В таком случае джантируем.

– Нет! – прорычал Фойл. – Пусть слышат. Пусть слышат все.

– Ты сошел с ума. Только безумец даст заряженный револьвер несмышленому ребенку.

– Прекратите относиться к ним, как к детям. Объясните им про заряженный револьвер. Откройте все. – Фойл свирепо рассмеялся. – Только что я положил конец последней тайне. Никаких больше секретов… Никаких больше указаний детишкам, что для них лучше… Пусть взрослеют. Пора уже.

– Господи, он в самом деле потерял рассудок.

– Разве? Я вернул жизнь и смерть в руки людей, которые живут и умирают. Простого человека слишком долго бичевали и вели такие одержимые, как мы… необузданные, неукротимые люди… люди-тигры, которые не могли не подхлестывать мир. Мы все тигры, все трое, но кто мы такие, какое право имеем решать за всех? Пусть мир сам выбирает между жизнью и смертью. Почему мы взвалили на себя такую ответственность?

– Мы не взвалили на себя, – тихо сказал Йанг-Йовил. – Мы одержимы. Мы вынуждены принять ответственность, которой страшится средний человек.