Тигр! Тигр!

Последовал яростный спор, во время которого Бро нетерпеливо постукивал по полу носком ботинка. В конце концов они пришли к какому-то решению. Колдун номер один ткнул пальцем в сторону Бро и уличающе вопросил:

— Что ты здесь делаешь?

— Сперва мне хотелось бы разобраться, — отрезал Бро, — где это я?

— Оно хочет узнать, где оно находится, — ухмыльнулся человечек, повернувшись к своим собратьям Таммузу, Дагону и Риммону.

— Ну так скажи ему, Велиал.

— Давай, Велиал, говори, нельзя же тянуть до бесконечности.

— Ты! — Велиал повернулся к Бро. — Это центральная администрация, универсальный контрольный центр; Велиал, Риммон, Дагон и Таммуз от имени и по поручению его всевеличайшества.

— Это что же значит? Сатана?

— Твоя фамильярность совершенно неуместна.

— Я пришел сюда, чтобы повидаться с Сатаной.

— Оно хочет повидаться с Господом Люцифером!

Человечки были в крайнем замешательстве. Затем Дагон ткнул двух своих собратьев в бока остренькими локотками и глубокомысленно уперся пальцем в лоб.

— Шпион, — сказал он в конце концов и для пояснения многозначительно ткнул пальцем вверх.

— Только не вслух, Дагон! Только не вслух!

— Такое уже случалось, — сказал Велиал, ожесточенно листая гигантский гроссбух. — Он вполне определенно нездешний. На ближайшие… — он перевернул песочные часы, что привело паука в полное бешенство, — шесть часов никаких доставок не предвидится. Оно не мертвое, потому что не воняет. Оно не живое, потому что призываются одни лишь мертвые. Вопрос перед нами все тот же: что нам с ним делать?

— Дивинация, — подсказал Таммуз. — Абсолютно непогрешимый метод.

— Верно, Таммуз.

Велиал уперся глазами в Бро.

— Имя?

— Христиан Бро.

— Это он сказал! Мы не говорили!

— Давайте попробуем ономантию, — предложил Дагон. — Возьмем номера всех букв его имени и фамилии, «А» это один и так далее. Да нет, Велиал, ничего тут страшного, говорить все буквы по отдельности это совсем не то же, что прямо произносить. Возьмем их полную сумму, удвоим и прибавим десять. Разделим на два с половиной и вычтем первоначальную сумму.

Они стали всей командой складывать, делить и вычитать. Скребли по пергаменту гусиные перья, бормотание четырех голосов было похоже на гудение назойливой мухи. В конце концов Велиал взял в руки клочок пергамента со своим ответом и недоверчиво в него вгляделся. Все остальные вгляделись в свои ответы. А затем дружно пожали плечами и порвали клочки пергамента на клочки еще меньшие.

— Я ничего не понимаю, — пожаловался Риммон. — У нас же всегда получалось пять.

— Ладно, неважно, — сказал Велиал и мрачно воззрился на Бро. — Ты! Когда ты родился?

— Восемнадцатого декабря тысяча девятьсот тринадцатого года.

— Время?

— В двенадцать пятнадцать пополудни.

— Звездные карты! — завопил Таммуз. — Генетлиация вернее всего.

Бро чуть не задохнулся в облаках пыли, поднявшихся, когда человечки торопливо копались на стеллажах и вытаскивали огромные пергаментные свитки, похожие на рулоны светомаскировочных штор. На этот раз им потребовалось пятнадцать минут, чтобы получить результат, каковой они тщательно изучили и столь же тщательно изорвали в клочки.

— Как-то очень уж это странно, — констатировал Риммон.

— Ну почему они все рождаются под знаком Дельфина? — с возмущением вопросил Дагон.

— А может, он и есть дельфин. Это бы сразу все объяснило.

— Не мешало бы отвести его в лабораторию на проверку. Если мы прошляпим с этим экземпляром, он может прийти в дурное расположение духа.

Они перегнулись через стол и дружно поманили пальцами; Бро фыркнул, но подчинился. Он обогнул стол и оказался перед маленькой дверкой, окаймленной по сторонам книжными стеллажами. Четыре карапузистых центральных администратора попрыгали на пол и сопроводили его в дверь. Бро пришлось согнуться чуть ли не пополам — и сами они, и дверь едва доходили ему до пояса.

Адская лаборатория оказалась круглым помещением с низким потолком, кафельным полом и кафельными же стенами, сплошь забитым шкафами, шкафчиками и стеллажами, с заросшими пылью стеклянными сосудами, истрепанными книгами, всякими алхимическими приспособлениями, костями и бутылками, ни одна из которых не имела этикетки. На самой середине лежал большой плоский жернов; его осевая дырка заметно обгорела, однако никакой дымовой трубы над ним не было.

Велиал покопался в углу, отбросил в сторону несколько драных зонтиков, тавро для клеймения скота и раздобыл наконец охапку тонких сухих палочек.

— Для жертвенного огня, — объяснил он, сделал шаг в направлении жернова и тут же обо что-то споткнулся.

Палочки со стуком посыпались на пол, Бро нагнулся и стал их собирать.

— Палкотатство! — взвизгнул Риммон. — Пересортица!

Выхватив из какого-то ящика большую блестящую ящерицу, он начал писать на ее спине куском древесного угля, отмечая порядок, в котором Бро поднимал дрова д ля жертвенного огня.

— Где тут восток? — спросил Риммон, следуя на четвереньках за ящерицей, у которой, видимо, нашлись какие-то свои дела.