Тигр! Тигр!

— Ничего, — без раздумий отрезал Бро. — Чем дальше, тем, друг мой, становится яснее, что вы неспособны понять человеческое Это. Это — не какое-нибудь ребячество, которое можно забавлять милыми игрушками, и в то же время оно — ребячество, вечно стремящееся к недостижимому.

— Ваше Это, мистер Бро, представляется мне не ребячеством, а чем-то животным, потому что оно никогда не смеется. Давно уже сказано, что изо всех на земле живых существ один лить человек способен смеяться. Отнимите у него юмор, и останется животное. У вас, мистер Бро, нет чувства юмора.

— Это, — продолжил, не слушая, Бро, — неизменно желает только того, чего оно никогда не подучит и на что оно не может надеяться. Как только ты что-либо получил, оно перестает быть желанным. Можете ли вы дать мне реальность, в которой я смогу обладать тем, что желаю получить, потому что получить никогда не смогу, и чтобы этим самым обладанием я бы ничуть не нарушил причину своего желания? Вот это вы можете?

— Боюсь, — ответил голос с невидимой, но явно ощутимой улыбкой, — что ваше воображение слишком изощренно.

— Вот-вот, — вздохнул Бро, обращаясь больше к себе, чем к невидимому собеседнику, — этого я, собственно, и боялся. Ну почему мирозданием заправляют второразрядные личности, чья изобретательность с моей и рядом не стояла? Ну почему вокруг сплошная посредственность?

— Вы стремитесь достичь недостижимого, — рассудительно подытожил голос, — и тем самым его не достичь. Противоречие очевидно, и оно находится внутри вас. Может быть, вам самому стоило бы измениться?

— Нет… я не хочу меняться, — покачал головою Бро. Он погрузился в глубокие раздумья, а затем вздохнул и раздавил окурок в пепельнице. — У этой проблемы есть только одно решение.

— И какое же?

— Рационализация, ведущая к ее снятию. Увидев, что ты не можешь удовлетворить какое-либо желание, ты должен внятно его объяснить. Если человек не может найти любви, он пишет психологический трактат о страсти. Я сделаю примерно то же.

Он пожал плечами и повернулся к завесе. Голос иронически хмыкнул и тут же, без паузы, спросил:

— Так куда же ведет тебя, о человек, это твое пресловутое Это?

— К истине всех вещей, — откликнулся Бро. — Не имея возможности ослабить свое стремление, я хотя бы узнаю, почему я стремлюсь.

— Истину, мистер Бро, можно найти только в аду или в чистилище.

— И почему бы это?

— Потому что истина всегда ад.

— А ад это истина, тут уж нет никаких сомнений. И все равно я туда пойду — в ад, или в чистилище, или куда угодно, где таится истина.

— Да понравятся тебе, о человек, найденные ответы.

— Спасибо за доброе пожелание.

— И да научишься ты смеяться.

Но этого Бро уже не слышал, потому что прошел сквозь завесу.

Он оказался перед высоким, в рост человека помостом, какие бывают в суде. Ничего другого поблизости не было. Впрочем, утверждать наверняка было трудно — неведомых размеров помещение затянуло серным дымом, скрывавшим от глаз все, кроме этого внушавшего почтение помоста. Бро чуть вскинул голову и посмотрел вверх. С той стороны помоста на него смотрело крошечное лицо, усато-бородатое, косоглазое и древнее, как грех. К личику прилагалась усохшая, как печеное яблоко, головка в высоком островерхом колпаке, похожем на колпак волшебника.

«Или на дурацкий колпак», — подумалось Бро.

За головой смутно различались высокие стеллажи конторских книг и папок с наклейками на корешках: «А-АВ», «АС-АО» и так далее. Были и странные надписи вроде: «#», «& —?», «*-с». На переднем плане стояли сверкающая черная чернильница и стакан с гусиными перьями. Картину завершали огромные песочные часы, внутри которых мохнатый паук сплел себе паутину и теперь по ней лазал.

— ПО-разительно! — проквакал маленький человечек, — ПО-трясающе! Не вероятно!

В Бро постепенно копились досада и раздражение.

Человечек скрючился подобно Квазимодо и придвинул к Бро свое клоунское личико. Затем он выставил шишковатый указательный палец и осторожно потыкал им Бро. На лице его появилось крайнее удивление, он откинулся назад и протявкал:

— ТАМ-муз! ДА-гон! РИМ-мон!

Послышались звуки какой-то возни, а затем рядом с человечком появились трое других — появились и молча уставились на Бро. Шла минута за минутой, они все глазели, и Бро в конце концов не выдержал.

— Ну ладно, — сказал он, — поглазели и будет. Ну скажите хоть что-нибудь. Сделайте что-нибудь.

— Оно говорит! — завопили человечки — Оно живое!

Они сдвинули носы и быстро, вперемешку залопотали:

— НевероятноДагононговоритРиммоннукгобымогсебепредставитьчеловековиденВелиалэтомудолжнабытьсвояпричинаТаммузданосуверенностьютутнескажешь.

Они резко умолкли.

И снова уставились на него.

— Первым делом надо узнать, как оно сюда попало, — сказал один из околпаченных человечков.

— И совсем не это самое важное. Надо узнать, что оно такое. Животное? Растение? Минерал?

— Надо узнать, откуда оно, — внес свою лепту третий.

— С этими, знаешь ли, чужаками надо быть поосторожнее.

— Почему? Мы же абсолютно неуязвимы.

— Ты так думаешь? А как насчет ангела Азраила?

— Ты имеешь в виду анге…

— Не говори этого вслух! Не говори!