Тигр спускается в долину

Я еще ни разу не видел здесь такого скопления народа. Нам едва удалось отыскать свободный столик, где-то в углу, на задворках. Но не только произошел небывалый наплав посетителей, изменилось и поведение людей. Если раньше все чинно сидели на своих местах и негромко, стараясь не привлекать внимание посторонних, беседовали, то теперь движение в зале было непрерывным и очень напоминало броуновское по своей хаотичности и непредсказуемости. Банкиры, как демонстранты на политическом митинге, сбивались в пары, в небольшие стайки, что-то обсуждали, иногда весьма горячо спорили.

- Это все из-за аукциона, - оценил ситуация Облонский. - Все словно посходили с ума. Особенно в последние два дня.

- А что случилось в эти два дня?

- Вы разве не знаете, золото на мировых рынках сильно подскочило в цене. Кому достанется месторождение, тот сорвет огромный банк.

- Я как-то за всеми делами не следил за ценами на золото.

Разумеется, я нагло врал, каждый рабочий день я начинал с ознакомлением ценовых сводок. И рост цен на золото идеально ложился в мой план, словно его осуществить решил мне помочь таким образом сам Господь. Впрочем, откуда мне известно про его планы, может быть, так оно и есть на самом деле. А от такой помощи, естественно, не отказываются.

Я заметил Сикорскую. Она тоже оказалась охвачена всеобщим ажиотажем и энергично беседовала с двумя банкирами. Куда делась присущая ей королевская величавость, никогда не покидающая ее, как верный паж, самообладание. Такой я ее еще не видел. Неужели так сильно действует на всех запах огромных денег? Я знал, что собеседники Яны входят в пул братьев Чернец. Память сама собой воскресила события, связанные с убийством Плескачевского. Это еще одно дело, кроме аукциона, которое мне предстоит в ближайшее время разрешить.

- Скажите, Леонид, на какие поступки вас могут подвигнуть очень большие деньги? Готовы ли вы ради них на все?

Мне показалось, что мой вопрос застал Облонского врасплох, то ли он не знал, то ли был не готов к ответу.

Он оглядел зал, затем повернул голову ко мне и усмехнулся.

- Я понимаю истоки вашего вопроса. Честно говоря, до сего момента я не задавался этой проблемой. Вы хотите знать, что значат для меня деньги? Очень многое, но не все. Есть грань, перед которой я остановлюсь.

- Как вы полагаете, за миллиард долларов можно убить человека?

- Убивают за и рубль.

- Мне это известно как никому другому хорошо. Но я имею в виду нечто иное. Вот такой, как вы: умный, интеллигентный, знающий, что на свете существуют истинные ценности, но перед ним вдруг открывается сверхзаманчивая возможность заработать миллиард долларов. Но для этого надо убить человека, даже не обязательно самому. Желающих это сделать всегда хоть отбавляй. Какой-то один выстрел - и вы один из самых богатых людей на земле.

- Я не знаю, как поступлю, - после паузы произнес Облонский. - Честно говоря, я бы не хотел подвергаться такому искушению.

- Но в нашей работе оно всегда присутствует рядом, как верная жена. Вот взгляните на братьев. Чтобы заработать свои миллиарды они перебили кучу народа. И это ничуть не мешает им быть довольными собой и всем. Как видите, можно убивать и совсем не мучиться угрызениями совести. Так тогда стоит ли останавливаться на какой-то там грани, если есть возможность сказочно разбогатеть? Не перевешивает ли сладость богатство греховную горечь любых преступлений.

- Странный у нас с вами сегодня завязался разговор, Олег Владимирович?

- Почему же странный. Вот-вот объявят об аукционе. Какая стартовая цена, вы говорили? Миллиард. Или вы думаете, что обойдется без жертв? Полагаю, что немало из тех, кто тут присутствует и наслаждается вкусным обедом, делает это в один из последних раз.

- Может, так оно и есть, но я не собираюсь никого из них заказывать, - пожал плечами старший вице-президент. - Мы вообще не задействованы в этом спектакле даже вторым составом. А за других я отвечать не намерен. Пусть каждый сам разбирается со своими грехами.

- Грехи отдельного человека принадлежат всем. Мы все несем за них ответственность и кару. Лишь наивные думают, что сумеют отсидеться за забором собственных добродетелей.

- Нет, я не понимаю, что с вами сегодня стряслось и вообще в последнее время творится? - удивленно произнес Облонский. - Вы все время другой. Как будто вы надеваете все новые и новые маски. Или вас мучат какие-то сомнения?

- Уже не мучат, - уверил его я. - Но у меня предчувствие, что не так-то окажется просто уцелеть в предстоящей переделке. Она затронет очень многих.

- Но нас то как?! Мы же в стороне.

- Не знаю, но чувствую, что, как вы говорите, в стороне мы не останемся. Нас обязательно будут кто-нибудь вовлекать в свой лагерь.

- Но это не так уж плохо, иначе нам не подобраться к финансовым потокам. Важно лишь вступить в игру в тот момент, когда нам это выгодно и обязательно на стороне победителя.

- Очень дельное замечание. Только вот загвоздка: как определить этот момент и нужную нам сторону? Для этого надо знать больше, чем все. Вам неизвестно, как это можно устроить?