Тигр спускается в долину

- Я никогда не видел вас таким красным, - продолжил свои объяснения Облонский. - После разговора с этой дамочкой вы словно перестали быть самим собой. Я испугался, что у вас случитс удар. Между вами что-то произошло?

- Да, после некоторого колебания подтвердил я, - я понял, что являюсь идиотом.

- И это все?

- А разве мало.

- А по-моему просто пустяк. Было бы из-за чего расстраиваться.

По-видимому, на моем лице отразились какие-то эмоции, потому что старший вице-президент сразу же изменил тон.

- Простите, я не должен был этого говорить.

- Брызните на меня еще водой, - попросил я.

Он удивленно посмотрел на меня, но мою просьбу исполнил.

Новая струя минералки почти успокоила меня. Я взял из его рук бутыль и жадно прильнул к горлышку.

- Я попался на крючок, как вы сказали, этой дамочки, - мрачно сообщил я.

- Я этого не исключал с самого начала, - слегка пожал плечами Облонский.

- Чего же вы тогда молчали?

- Разве вы бы меня стали слушать. Я говорил вам только то, что вы от меня требовали.

Он был абсолютно прав и все мои претензии к нему были неосновательными.

- Ладно, - махнул я рукой, - что сделано, то сделано. В конце концов я тоже этого хотел. Нам объявили войну. Вам следует усилить свою охрану. А лучше уволиться. Быть моим заместителем становится очень небозапасно. А мне бы не хотелось, чтобы с вами что-то случилось.

- А с вами? - Так уж вышло, что я приговорен. Я бы и хотел дать задний ход, а не могу. Это как бабочка, которая летит на огонь. Лететь на него ее заставляет какая-то высшая сила.

- Я подумаю над вашим предложением.

- В самом деле, лучше его принять.

- Но вы же не хотите, чтобы я ушел.

- Не хочу. Ну и что? Я многое чего не хочу, но это вовсе не означает, что я этого могу избежать. А сейчас надо идти к гостям.

- У вас мокрый пиджак.

- Черт, что же делать? Надо же произнести тосты за всех, кто подписал сегодня своей смертный приговор.

- Я произнесу. А про вас скажу, что у вас возникли срочные дела.

- Хорошо, а я пока тут посижу, попью минералки. Не знал, что она так хорошо успокаивает. Особенно, если принимать ее не внутрь, а снаружи, - усмехнулся я. - Спасибо, Леонид Валерьянович.

Глава 19

Я старался не думать об Яне, мысль о ней тут же приводило к тому, что моя кровь закипала, как поставленный на огонь котелок с водой. Не всегда мне это удавалось, но все же в целом я справлялся с собой. Правда для большей надежности я возил с собой постоянно бутылку с минералкой. Разумеется, дело было не в ней, а том психологическом эффекте, который оказывала она на меня благодаря Облонскому.

Что же касается старшего вице-президента, то уж на этот раз я нисколечко не сомневался, что он подаст заявление об уходе. После того, как я ему открытым текстом разъяснил, какая нам грозит опасность, я не видел причин, которые могли бы его удержать в банке. Уж на кого на кого, но на жертвенное животное он походил менее всего.

Впервые мне даже хотелось, чтобы он ушел; если с ним что-нибудь случится ужасное, это будет камнем висеть на моей совести на конца моих дней. А мне совсем не хотелось носить такой тяжкий груз. Конечно, старший вице-премьер был мне сейчас нужен как никогда, именно после подписания соглашения о кредите все главное только и начиналось. Но прошло пару дней, а листок бумажки с лаконичной просьбой об отставке все не ложился на мой стол.

В эти дни, которые к моему большому удивлению оказались на редкость спокойными, я занимался и другими делами. Во-первых, я капитально укрепил свое жилище. С согласия соседей по площадке я поставил еще одну дополнительную такую толстую железную дверь, что ее вряд ли бы пробил бы и артиллеристский снаряд, На окнах нарастил железные решетки, через которые невозможно было закинуть в квартиру гранату. Я хорошо помнил, что именно таким способом убили одного бизнесмена и решил обезопасить себя от таких попыток.

Второе, чем я занимался, так это снова перечитывал китайский трактат. Я понимал: чтобы одолеть своих врагов, все, что я до сих пор предпринимал, являлось не более чем булавочными уколами. Я мог их ими оцарапать, даже иногда поранить, но никогда убить. А если не убью их я, рано или поздно он это сотворят со мной. И никакие железные двери или решетки на окнах меня не спасут.

Перелистывая трактат, я сам не знаю почему остановился на главе "Сманить тигра с горы на равнину". Я раз за разом перечитывал слова древнего китайского философа: "Когда тигр или леопард покидают свое логово и приближается к людям, они становятся добычами людей. Пока тигр и леопард полагаются на свое логово, им удается сохранить свою силу".