Тяжелые дни

            «Не только надо протестовать, но категорически заявить, что это недопустимо. Тыл театра войны — картина возмутительных безобразий, анархии, произвола, безвластия. Нельзя отдавать центральные губернии на растерзание рыжего Данилова с его ордою тыловых героев. Достаточно у нас на­копилось печального опыта, чтобы сказать, что упразднение нормальной власти на руку революции».

А. В. Кривошеин:

            «Серьезно, людей охватывает какой то массовый психоз, затмение всех чувств и разума.  Генералы в Ставке вместо того, чтобы думать, как бы остановить наступление немцев, заботятся об устройств себе в тылу безопасных местечек. Они не способны или на желают дать себе отчета, что кроме штабов и генералов с прапорщиками существует еще Россия, терпение которой нельзя испытывать до конца. Страшно за будущее».

И. Л. Горемыкин, обращаясь к Военному Министру:

            «Вы им порешительнее напишите, что их проект сплошной вздор и что Совет {74} Министров не допускает возможности углублять военный тыл, изымая его из ведения гражданской власти. А я переговорю с Государем Императором и буду его просить образумить авторов этого проекта».

 

А. А. Поливанов:

            «Есть еще один боле пикантный проектец. На этот раз он исходит не прямо из Ставки, а от генерала-адъютанта, Иванова. Главнокомандующий южным фронтом находит, что для победы над врагом необходимо эвакуировать в принудительном порядке прифронтовую полосу на 100 верст в глубину страны».

            Прения по этому поводу у меня не запи­саны поименно, а лишь в следующих общих словах: «Единодушно призна­ется недопустимым. С военной точки зрения — массовый наплыв беженцев стесняет передвижение войск и ближний тыл. С общегосударствен­ной точки зрения недопустимо поголовное выселение населения с уничтожением имущества и всеобщим разорением.

К тому же, производится грубо и с насилиями, вплоть до убийства карательными отрядами землевладельцев, отка­зывающихся покинуть усадьбу. Сжигание построек и урожая крайне раздражает и крестьяне даже вооружаются, чтобы охранять свое имущество от уничтожения. Разрушаются фабрики и заводы с запасами сырья и продуктов, к вывозу которых мер никаких не принимается».

Кн. В. Н. Шаховской:

            «Систематическое опустошение прифронтовых местностей юго-западного края заставляет думать, что командование не надеется вернуть этот край в обладание России и хочет оставить неприятелю сплошную пустыню. Неужели же военное положение настолько безнадежно?»

А. А. Поливанов:

            «Штабы утеряли способность рассуждать и давать себе отчет в действиях. Все живут в каком то безумии. Военноначальник до последней минуты не имеет права терять надежды. Отступление всегда должно рассматриваться, как вре­менное. Искусный вождь, отступая, в то же время готовится наступать. А у нас делается как раз обратное».

А. В. Кривошеин:

            «Прямо чудовищно все, что происходит. Как будто люди нарочно делают все, чтобы погубить Poccию, затолкнуть ее в бездну. Ни один народ не спасался собственным разорением».

Кн. Н. Б. Щербатов:

            «Я прибавил бы — и нравственным растлением. В сумбуре отступающих обозов и воинских частей вольных и невольных беженцев, гонимых ногайками евреев, среди этой усталой, за­мученной, голодной толпы происходить какая то дикая вакханалия. Процветают пьянство, грабежи, разврат.  В поступающих ко мне донесениях прямо говорится, что казаки и солдаты нарочно тянуть за собою семьи беженцев, чтобы иметь в походе женщин, которых они одаривают награблен­ными вещами, и предаются приятному времяпрепровождению. Кажется, идти дальше некуда. Если в Ставке не провалят проекта Иванова, то надо просить Государя вмешаться в это безобразие».

            Постановлено написать начальнику штаба верховного главнокомандующего в категорическом тоне, что Совет Министров считает огульную эвакуацию и уничтожение имущества в оставляемых и предназначаемых к оставлению местностях совершенно недопусти­мым.

И. Л. Горемыкин:

            «Письмо мы напишем с Иван Николаевичем (Лодыженский), а кроме того я обращу внимание Государя на это сплошное безобразие. На фронте совсем теряют голову».

 

Кн. Н. Б. Щербатов:

            «Ко мне обратились польские представители с жало­бами по следующему поводу. За сутки до выступления нашей армии из Вар­шавы, жандармы, по требованию военных властей, арестовали массу народу — поляков и евреев — по подозрению в австрийской ориентации. Исключения не были сделаны даже для малолетних. Bсе эти арестованные отправлены в тыл и заключены в тюрьмы. Я проверил эти сведения и они оказались вполне верными. Поляки возмущены, так как, по-видимому, хватали без разбора, и просят о пересмотре этого дела, которое далеко не соответствует, по их словам, духу выступления Председателя Совета Министров в день открытия Государственной Думы. Я просил бы указания Совета Министров, {75} как быть в данном случае. Факт произошел на территории театра войны и Министр Внутренних Дел лишен там права голоса».

С. Д. Сазонов: