The Мечты. Минор для мажора

- А я не хочу с тобой разговаривать.

Нина Петровна хапанула ртом воздух. Вот так, в открытую, он посылал ее в первый раз. И это почему-то показалось ей слишком явным признаком того, что действительно что-то случилось. Что-то она проворонила.

- Значит так, - от испуга в ней прорезались металлические нотки. – Я сейчас стою возле ворот твоего, прости господи, дома. И жду. И буду ждать столько, сколько понадобится, пока ты не придешь. Потому что я имею право видеть тебя, слышишь?

- Ты слишком преувеличиваешь собственные права. И забываешь, что я – не твоя собственность.

- Ты мой сын, Богдан. Хотя бы поэтому я имею право быть услышанной. Хоть раз.

- Я скоро приеду, - холодно сказал он и отключился. Но значило ли это, что он готов ее слушать, или просто действительно собирался домой – осталось для Нины Петровны сущей загадкой.

Фары его машины ослепили ее минут через тридцать. Припарковавшись у ворот, Богдан вышел из салона. Нина Петровна, нахохлившаяся в своем пальто, увидев его, разом выровняла спину и жадно вгляделась во всю его стать. Он менялся. Он давно менялся, а сейчас – почти до неузнаваемости. Стал взрослым. Входил в тот возраст, когда пора заводить семью и детей. Но вместо этого предпочитал жить на чертовой даче своего отца.

Удивительно, как Роман еще убедил его работать в корпорации. Хоть что-то хорошее...

- Привет, - постаравшись придать голосу максимум доброжелательности, поздоровалась она. – Ты быстро.

- Привет, - равнодушно отозвался Богдан, проходя мимо нее, и распахнул калитку. – Проходи.

Нина Петровна не стала дожидаться повторного приглашения и шустро прошествовала во двор. А потом протопала по знакомой и, кажется, мало изменившейся дорожке, проложенной от ворот к крыльцу дома. Разве что несколько плиток покосилось, да мох кое-где придал винтажности. Когда же Богдан впустил ее внутрь, обнаружила, что и прихожая осталась прежней, несмотря на годы, что она здесь не бывала.

- Ты не думал о том, чтобы поискать другое жилье? – зачем-то поинтересовалась она, оглядываясь по сторонам.

- Зачем?

- Это – тебе не по статусу.

- Ты за этим приехала? – устало спросил Богдан, ретировавшись внутрь дома.

- Нет. Я хотела поговорить с тобой о другом, просто к слову пришлось, - Нина Петровна не отставала от него, а оказавшись в комнате, служившей Богдану кабинетом, почти как Алина несколькими неделями ранее, воззрилась на Сокола Тысячелетия. Правда стоит отдать должное. После того, что ляпнула про жилье, конструктор как хобби никакими эпитетами не наградила. Хотя будь у нее чуть больше уверенности в том, что сын прислушается, обязательно подковырнула бы.

Богдан тем временем скинул пиджак, расслабил узел галстука и, плеснув себе в стакан бурбона на несколько глотков, расположился в старом кожаном кресле – потертом, но все еще удобном. И ни слова не говоря, посмотрел на мать. Та только вздохнула, но присела напротив, на диванчик.

- Сегодня я видела Алиночку, – очень печально провозгласила Нина Петровна. – Она сказала, что вы расстались. Почему?

Он сделал глоток, терпкая жидкость прокатилась по горлу, и, запасаясь терпением, Богдан сдержанно ответил:

- Потому что я так решил.

На некоторое время мать задумалась. Начинать настаивать на том, что Алина умница, красавица и подходит ему по всем своим качествам – очевидно, гиблое дело. Богдан не примет ни одного ее аргумента, если он уже «так решил». Да и по сути ей было не так уж важно, что с Алиной не сложилось. Страшнее было другое. И именно это другое пригнало ее сюда в этот вечер.

- Могу я узнать, продиктовано ли твое решение тем, что ты встретил другую женщину? – наконец нашлась под каким соусом подать свой вопрос Нина Петровна.

- Что бы ни случилось, я не стану обсуждать это с тобой, - резко сказал он. – И я считал, что ты давно это поняла.

- Поняла. И еще поняла, что речь идет о замужней женщине.

- Допустим.

- И эта женщина – замужем за твоим другом.

Богдан криво усмехнулся.

- Как мне объяснить, чтобы ты усвоила – это не твое дело.

- И ее зовут Юля! – выкрикнула Нина Петровна. Выкрикнула из-за его усмешки. Та задевала куда сильнее слов.

- Ее зовут Юля, - твердо повторил за ней Богдан.

- Скажи мне, пожалуйста, что я ошибаюсь.

- Ты ошиблась десять лет назад, - зло выпалил он, - когда устроила молодой неопытной девчонке, выросшей без матери, моральный шантаж.

Нина Петровна широко распахнула глаза и испуганно посмотрела на Богдана. Никогда в жизни она не видела его таким. Даже ребенком. И понятия не имела, что сегодняшний – он может позволить себе так говорить. С ней. А ведь когда-то он ее защищал перед отцом, она это точно знала. И очень хорошо помнила.

Экс-Моджеевская сделала несколько коротких вздохов, прежде чем уйти в несознанку:

- Для меня загадка, о чем ты сейчас говоришь. Но позволь заметить, что если это правда сестра нынешней жены твоего отца – то ты самому себе роешь яму.

- Не тяни, пожалуйста, - он допил бурбон и отставил стакан на стол. – Выкладывай сразу все свои аргументы. Потом распрощаемся, и я наконец-то смогу отдохнуть.