The Lie I’ve Lived

Шевелю рукой, — ну, сейчас это копыто, но оно все равно болит. Завтра гонка, и мне нужно обязательно опробовать конечность, чтобы быть уверенным: она выдержит двадцать кругов пятимильной трассы от замка к Хогсмиду и обратно. Хорошо бы погреть её и немного попить, но я уже бывал здесь — в этой части леса нет ручьев.

Похоже, пахнет тайной. Продвигаюсь вперед и чувствую покалывание магии, видимо отгораживающее поле действует не только на животных, но и на людей тоже. Для прохождения через барьер сосредотачиваюсь на окклюменции. Чары незаметности и любые им родственные срабатывают против человека, который что-то ищет, поэтому следует сосредоточиться на запахе. Рядом вода, и я её ищу.

В момент пересечения границы поля сквозь мое тело проходит волна холодной дрожи — любого пробравшегося сюда зверя пронзает первобытный ужас. Кто-то тщательно охраняет свои секреты. Притормаживаю — ищу признаки следующих щитов. Ничего не замечаю, но медленным шагом ступаю вперед, к различимому теперь шуму ручья. И трава, и деревья несколько изменились — всё интереснее и интереснее.

Заросли кустарника с вкусными на вид ягодами; с трудом заставляю себя отказаться от мысли попробовать. Нельзя, пока не узнаю, в чем дело.

Здесь бьет, по-видимому, из ниоткуда пузырящийся горячий источник с небольшим водопадиком. Картина воплощает собой красоту и безмятежность.

Обнаженная ведьма с палочкой в руке тоже удивительно привлекательна, даже если я полагаю, что Флёр Делакур — «ведьма» в не слишком хорошем значении этого слова.

Она расслабляется — я всего лишь «животное» — и кладет палочку на покачивающееся рядом серебряное блюдо.

Флёр обращается ко мне по-французски. Некоторые слова кажутся неправильными; изо всех сил пытаюсь вникнуть в смысл.

— О, ты меня напугал. Добро пожаловать в мой грот. На этой неделе ты уже второй визитер. Первым приходил единорог. Должно быть, ты очень сильное волшебное существо, если сумел пробраться через защиту. Ты меня понимаешь?

Киваю.

— Вот это да, умнейший волшебный зверь, да ещё и речь понимаешь! А я-то начинала бояться, что не найду ни одного интеллектуального существа в этой несчастной стране, особенно рядом с этим замком, — презрение Флёр к Англии практически смешно.

Когда она в форме, то обычно закалывает волосы наверх. Большая ошибка с её стороны. Распущенные идут ей гораздо больше. А мокрые так вообще — нечто. Девушка похожа на нимфу. Разумеется, она могла намеренно скрывать привлекательность. Нахожу, что наслаждаюсь, глядя на её грудь — а если уж добавить сюда преимущества от великолепного звериного зрения… Пусть француженка — фригидная сука, но бог дал ей невероятное тело! Я уверен, Шляпа не раз припомнит мне маниакальное любопытство, но вот если я сейчас повернусь и уйду, то она просто катком по мне пройдется. Если уж выбирать из двух зол, «сделать» и «не сделать», то выберу «сделать» — по крайней мере, оно того будет стоить.

— Вода свежая, а ягоды на кустах созрели. Уверена, ты гадаешь, что делает кусочек Франции в такой невероятно отсталой стране.

Она вытягивает руки, проводя ими по глади воды — невероятно чувственное движение.

— Это ожерелье — частичка моей родины, зачарованная моей матерью и отцом. В этом убежище можно пробыть всего час в день, но здесь я могу спрятаться. Я очень скучаю по своему дому, но мир ведь намного больше моего фамильного поместья. По крайней мере, должна признаться, что благодаря этому эксперименту ценю свой дом ещё сильнее.

Склонив голову набок, она хмурится.

— Прости меня, но я не знаю, что ты такое. Я не слишком-то хорошо ориентируюсь в видах волшебных существ. Когда вернусь в это ужасное место, надо будет просмотреть книги. Ты точно не какой-то там обычный олень, не антилопа и не газель. Форма рогов напоминает мне о газели, однако несколько отличается. Но мне очень нравятся тайны.

Теплая вода освежает. Ставлю свою выздоравливающую левую переднюю ногу в воду. Так намного лучше.

— Почему только одну ногу? Ты ранен? Ох, бедняжка! Дай-ка мне посмотреть на неё. — Флёр грациозно подходит в воде к краю источника. Если мне вдруг понадобится быстренько заработать пару-тройку галеонов, всегда можно продать это воспоминание, назвав его «Лесное безумие Флёр». Её обнаженное тело полностью соответствует эпитету. Конечно, я могу сопротивляться давлению ауры, особенно в виде вилорога, но почему бы не оценить то, чем так щедро одарила её природа?

За ней следом плывет блюдо с разным мылом. Приятно видеть, что помимо редкостных прелестей ей присущ и определенный здравый смысл. Она проводит рукой по мягкой шерсти моей передней ноги и тщательно её осматривает. Да уж, Шляпа ни за что не даст мне забыть о подобной фигне. Но ведь она отругала меня за незнание моих противников — так кто я такой, чтобы упускать шансы, предложенные мне самой Судьбой?

Пячусь, когда она тянется к палочке.

— Не надо беспокоиться. Я просто наложу диагностические чары и, может быть, замораживающее. Это поможет твоей ноге. Но ты прав — следует опасаться, если человек тянется к палочке.