The Lie I’ve Lived

— Гораздо больше, чем о Краме, я беспокоюсь о двух француженках. Они, вообще-то, гонщицы.

— Серьезно? — хрипло осведомляется Седрик.

Теперь я знаю, какое удовольствие испытывает Шляпа, вываливая на меня очередную порцию информации. Сегодня утром я дал ей десять галеонов — Добби собирался разместить для Шляпы ставку.

— Тебе следовало бы хоть что-то узнать о соперниках. Полагаю, Метлы Гезальт попытаются заманить в свою гоночную команду ту, которая выиграет.

Стоящие рядом с нами ведьмы, о которых и речь, обмениваются знающими улыбочками. Флёр смеется:

— Эйми уже для них летает. Тебе и самому следовало бы поглубже копать, малыш.

— И вам доброе утро, мисс Делакур. Пусть это тебя не тревожит, Седрик. Уверен, все пройдет даже легче, чем наш последний матч друг против друга. Это как гоняться за снитчем.

Эйми фыркает, а Седрик неистово трясет головой:

— Обалдеть, ты ещё и шутить умудряешься.

Отмахиваюсь:

— Из своего опыта смертельно опасных ситуаций могу сказать, что через месяц они становятся поводом для шуток. Здравствуйте, профессор.

Профессор чар проводит палочкой вдоль моего тела, и его коллега-француз следует его примеру.

— Рад видеть, что вы в хорошем настроении. Удачи вам обоим. Весь Хогвартс будет за вас болеть. Как твоя рука?

То, что мне подпортили руку, к сожалению, не секрет. Это означает, что во время состязания моя конечность станет целью любого гонщика.

— За финишной чертой меня ждет пара обезболивающих зелий у мадам Помфри. Неплохой стимул.

Ловлю преподавателя Бобатона на накладывании диагностических чар и кривлюсь от отвращения.

— Да, около пятидесяти процентов. Полагаю, лучше сам скажу вслух, чтобы Вам не пришлось шептать им на ушко.

Мужчина кидает на меня неприязненный взгляд.

— Я имею право его накладывать. Правилами это дозволено.

Огрызаюсь:

— Не видел, чтобы конкретно им вы воспользовались на Краме. Вы, милейший, без сомнения, уже знаете о моей стажировке в больничном крыле. Использованное вами заклинание определяет не наличие чар, а только общее физическое состояние. Если вы хотите прикрыться правилами и оправдать свое поведение, на здоровье. Однако даже не пытайтесь прикинуться невинной овечкой, когда вас поймали на горячем!

Моя вспышка привлекает внимание большинства. Флитвик, в свою очередь, кидает на француза неприязненный взгляд и демонстративно интересуется, закончил он здесь или нет.

Когда они переходят к Седрику, Крам пристально меня оглядывает.

— Посмотрим, насколько ты горазд хвастать, англичанин. — Поза стоящей в нескольких футах Афины Манос выражает полнейшую скуку, но девчонка впитывает каждой слово. Из той информации, что мне удалось собрать о её опыте в гонках, она либо попытается всех одурачить, либо вовсе не будет угрозой.

Я усмехаюсь, и Крам реагирует:

— Чему ты улыбаешься, мальчик? Думаешь, я тебя недооцениваю? Это вовсе не так! Я Крам, а ты просто очередное препятствие у меня на пути. В отличие от Диггори, ты вовсе не блистаешь в классе. Ты, в лучшем случае, средний ученик, прилично летаешь, но по большей части выезжаешь на удаче.

О, Виктор Крам сделал домашнее задание. Интересно, сколько времени потратил Снейп, чтобы с ног на голову перевернуть его представление о Гарри Джеймсе Поттере. Хорошо, что Снейп понятия не имеет о том, что творится на самом деле. Честно говоря, я смеюсь не над Крамом и не над его попыткой меня запугать. Вся прелесть в жуке, сидящем у него на капюшоне. Рита, как обычно, добывает себе «сенсационный материал».

— Прости, Виктор. Я просто вспомнил шуточку, которую отпустил мой советник. В ней говорилось об анальной утечке, и ты мне об этом напомнил.

Английский Виктора недостаточно хорош, чтобы уловить смысл, но круглые глаза Седрика и нахмуренное лицо Афины говорят, что уж до них-то дошло. После обмена со мной ещё парочкой колкостей Крам уходит. Проведенное со Шляпой время значительно «расширило» мой словарный запас.

Пока мы наблюдаем, как Краму объясняют, о чем в действительности шла речь, Седрик наклоняется ко мне.

— Не могу поверить, что ты такое сказал, Гарри!

— Он подошел, чтобы вывести нас из себя или, может, потешить свое эго. Я лишь пытался посмеяться над ним перед тем, как заткнуть. В любом случае, я не проиграю.

— С чего это вдруг?

— Он по-прежнему жалуется, что я лишь мальчишка. Если обгонит меня — значит, он победил мальчишку. Если я обгоню его, то мальчишка обыграет его. Я хочу победить, но согласен и на то, чтобы просто закончить гонку перед ним, — блеск в глазах Диггори показывает, что у него тоже есть собственные желания.

Поблизости взлетает фейерверк, и голос Бэгмена усиливается до невозможности.