The Lie I’ve Lived

Наши палочки, похоже, сцепились, соединенные усиком энергии. Точно! Дамблдор упоминал прецедент в одной из наших бесед. У обеих палочек одинаковые сердцевины. Нас с Ридлом вместе накрывает сетчатым экраном света, и я слышу песню Фоукса. Малфой пробует прорваться каким-то заклинанием, но оно рикошетит от купола. Сгусток энергии на усике ближе к Риддлу. Бросаю взгляд на Ремуса — вижу, как он на нас смотрит.

Выражение его лица застывает, когда в оборотня впивается смертельное проклятье. Убивший его Пожиратель стягивает маску — это Северус Снейп с искаженным от бешенства лицом. Смерть моего друга сказывается на сгустке, который резко начинает двигаться ко мне по соединяющей нас с Волдемортом нити энергии.

Жесткий отпор с моей стороны заставляет его остановиться. Я вынужден мериться силой воли с безумным маньяком. Ненависть к Риддлу, Малфою и Снейпу кипит в моих жилах и толкает вперёд. Я отомщу! А он сдохнет!

Подобравшийся к экрану Снейп пытается наложить на меня Круциатус. Чувствую приглушенную боль — как ни удивительно, Волдеморт тоже.

— Снейп! Отмени заклинание! — ревет он. У Флинта наверняка нет моей устойчивости к боли. Шарик энергии продолжает свое движение к телу Маркуса Флинта. Наши взгляды встречаются, и он снова пробует вломиться в мой разум. Моя защита на время его задерживает, но ему удается что-то увидеть, прежде чем я прерываю контакт. Что бы это ни было, оно сильно его пугает, и сгусток сдвигается почти к самой его палочке.

Третий Пожиратель Смерти снимает маску — это Хвост.

— Ещё раз привет, Гарри. Тебе лучше сдаться. Тебе ведь никак не удастся победить. Просто брось палочку… Я позабочусь, чтобы тебе не было больно… Ведь я тебе всё-таки задолжал.

Малфой, Снейп и Петтигрю окружают меня, забрасывая оскорблениями, но я сосредоточен на том, чтобы подогнать массу энергии ещё ближе к Риддлу.

Малфой поднимает Поппи. Проклятье расползлось уже по всему ее лицу.

— Брось палочку, иначе эта сука умрет прямо сейчас!

— Я думаю, нет, Люциус! — перебивает его другой голос. Дамблдор. Над нашим куполом кружит Фоукс, а Верховный чародей напоказ выставил палочку. Практически чую отчаяние Риддла. Дамблдор замечает раненую Поппи, а следом и убитого Люпина. Даже под куполом сила его гнева становится почти осязаемой.

— Нежданчик, Риддл! Об меня не так просто вытереть ноги, как ты полагал, и твоя ловушка не работает. — Обыгрываю слова Питера: — Тебе лучше сдаться. Я позабочусь, чтобы тебе было больно.

— Никогда!

Снейп, Малфой и Петтигрю вынуждены иметь дело с Дамблдором — все вместе. Петтигрю удается продержаться не больше десяти секунд, когда его обездвиживают веревками, ставят блок на анимагию и приклеивают к одной из колонн. Директор двигается к двум оставшимся противникам и обращается к своему бывшему сотруднику:

— Я крайне разочарован тобой, Северус. Когда-то ты умолял меня о помощи. На этот раз пощады не будет.

Сальный ублюдок шквалом обрушивает темные проклятья на моего союзника. А Фоукс в это время поддерживает мои усилия, и вот шарик энергии касается макушки риддловой палочки. Та принимается вибрировать, как будто сражаясь с его хваткой — Риддл пытается удержать ее двумя руками. Воздух потрескивает от магии. И что теперь? Взорвется?

Поверхность палочки начинает испускать крошечные струйки света — отпечатки заклинаний, использованных им в дуэли и до неё. Одна из них ударяется оземь и принимает форму призрачной фигуры. Призрак устремляется ко мне и, увиваясь вокруг, нашептывает в ухо:

— Сказал, что он волшебник, а потом убил меня. Останови его, мальчик!

Потом появляется еще фигура, это женщина, но не Лили.

— Меня зовут Берта Джоркинс, из Министерства. Он убил меня в Албании. Скажи моей семье, по крайней мере, они будут знать и смогут двигаться дальше.

— Я передам, — обещаю я. Перестаю надеяться на то, что выживу. Крики Риддла усиливаются.

С каждым ударяющим о землю заклинанием мои опасения растут. Насколько далеко это зайдет? Получу ли я ответ на вопрос о том, кто я такой? Появится ли маленький Гарри Поттер? Лили? Джеймс?

Слышу несколько смертельных проклятий подряд, и из череды их выступает женщина такой красоты, что сумела попрать даже саму смерть. С трудом сглотнув, я вижу, как ко мне приближается призрак Лили Поттер — не Гарри и не Джеймса.

— Привет, — хриплю я. Она настолько же прекрасна, как и в моей памяти. Появляются другие духи, включая Доркас Медоуз, но их я игнорирую. Лили Поттер заполняет собой все поле моего зрения.

— Я ведь не совсем призрак Лили. Я просто тень, Гарри, — остаток от самого грязного волшебства. Нет причин бояться. — Лили осматривается и видит сломленное тело Люпина; на ее лицо набегает печаль. Она снова переводит свой взор на меня.

Шепчу ей:

— Что я такое?