The Lie I’ve Lived

— Этого давно следовало ожидать, и если уж кто заслуживает такого, то именно Крам.

Похоже, она принимает объяснение, и я обращаю внимание на шумную компанию гриффиндорцев. Как только они окружают меня, слышу:

— Моритус эт круэда!

Мучительный импульс блуждает по моей правой руке вверх-вниз, в то время как я поворачиваюсь к источнику… Роджер?

Практически не обратив внимания на бессмысленное выражение его лица, бью по нему беспалочковым отбрасывающим, отшвырнув его футов на десять. Рука пульсирует от боли. Это темное проклятье, от которого моя рука будет гнить, кровоточить и рано или поздно станет бесполезной — если его не отменить. Какого, мать его, дьявола?!

Невилл, подходивший в этот момент вместе с Ханной, хватает Дэйвиса, когда тот пытается встать. Миг спустя на Роджера налетает Рон и отшвыривает ногой его палочку. Они прижимают его к земле, и Эббот связывает вырывающегося волшебника магией.

Со стороны трибун раздается крик, а к нам устремляется еще больше людей, и это означает лишь одно: свою уродливую голову поднимает хаос. Флёр стоит с палочой наголо, уже проверяя округу на предмет новых угроз. Объятая ужасом Гермиона не в силах отвести взгляда от кожаного рукава на моей руке. Проклятье уже открыло несколько ран, и я могу чувствовать сочащуюся кровь.

Да уж, ну что же это за задача Тремудрого Турнира, если в ней не пытаются достать меня грязным приемом?

* * *

— Я не могу исцелить твою руку в палатке, — признает Поппи. — Возвращаемся в больничное крыло. Мне надо проконсультироваться с Мунго по поводу вариантов лечения.

Она велит мне встать, и мы проходим мимо авроров, окруживших Роджера Дэвиса. Дамблдор задает ему вопросы и слушает ответы. Роджер хихикает как маленький ребенок, тычет в меня пустой сейчас рукой и снова выкрикивает словесную формулу проклятья.

— Похоже, он под Империусом, — смотрит на меня директор, переведя следом взгляд на Люпина. — Проводи Гарри обратно в замок. И повнимательнее там.

Тут подает голос Каркаров:

— Что будем делать со следующим раундом дуэлей? У Поттера не было заявлено противника.

Задумавшийся Дамблдор обменивается взглядом с мадам Максим перед тем, как заговорить:

— Ты прав, Игорь. Сделай объявление о кратком перерыве, но скажи, что второй раунд вскоре начнется. Мы перенесем третий раунд — поставим его после ленча; посмотрим, сможет ли Гарри продолжить участие в дуэлях.

Директор предлагает нам уйти, и мы выходим из палатки. Вокруг тут же раздаются приветственные восклицания от собравшихся людей; я поднимаю здоровую руку в ответном жесте, прокручивая тем временем в уме список подозреваемых. Гермиона начинает было что-то говорить, но я отмахиваюсь от нее и резко тыкаю пальцем в направлении замка. Отчетливо ощущаю испускаемые секциями как Дурмштранга, так и Слизерина враждебные флюиды.

— Переправить тебя на платформе, Гарри? — интересуется Люпин.

— Нет, у меня же проблемы только с рукой. Кроветворное позаботится о потере крови, к тому же сейчас на мне обезболивающее. Нам надо выяснить, кто это сделал.

Оборотень посматривает на меня, когда мы начинаем подниматься в замок по тропинке вслед за поспешными и решительными шагами мадам Помфри.

— А что тебе говорит твое чутье?

— Что это Снейп. Или, возможно, Каркаров. А тебе?

— Если бы это был кто-то из Дурмштранга, разве не попытался бы он напасть на тебя ещё до дуэли? Можно воспользоваться картой, чтобы просмотреть, с кем встречался напавший на тебя маг.

— Возможно, ты прав, хотя нападение может иметь отношения к тому, что я сделал с Крамом. — Естественно, я волнуюсь, что за нападением стоит кое-кто посерьезнее.

— Ты поступил с этим парнем вполне в традициях Мародёров, — констатирует он.

— Как я уже говорил Гермионе, он целый год на это напрашивался. Пришло его время платить за свои поступки. Я целый год вынужден был терпеть его гадости — давно было пора дать сдачи.

— Это вам не просто прогулка! — ругает нас мадам Помфри.

Пожав плечами и улыбнувшись, мы с Луни спешим за ней. Почти как в старые добрые времена.

Уже во дворе Хогвартса слышу звуки взрывающихся петард, раздающиеся среди другого шума. Ремус вздыхает:

— Похоже, смутьяны, о которых беспокоился Альбус, начали все-таки раньше.

— Вопрос лишь в том, насколько далеко это зайдет?

Но мне не удается развить тему, поскольку Поппи резко останавливает напротив фонтана и замирает как статуя. Её глаза устремлены вперед и не моргают, даже когда Ремус щелкает пальцам у неё перед носом. Что-то явно не так.

Люпин говорит:

— У меня крайне плохое предчувствие.

— Думаю, мы только что угодили в ловушку. Смотри в оба, Луни.

Левой рукой вытаскиваю палочку, когда четыре закутанные в плащи фигуры снимают с себя чары невидимости и выступают из-за колонн. Их маски цвета слоновой кости бесстрастно на меня взирают.

— Ну что? — перетекаю я в леворукую стойку. — Начнем?

— Какое нетерпение, дитя, — звучит чей-то голос. Его владелец выступает на свет. Он не стал утруждать себя маской. Его движения беззаботны; он проходит между Пожирателями Смерти и вздымает руки в глумливом жесте величия.