The last of the real ones (СИ)

Прошла неделя пребывания Кайлы в доме Райнбергеров. За это время она уже достаточно оправилась и даже помогала госпоже Мэри по хозяйству в знак благодарности. Благодаря противным, но эффективным лекарствам, лихорадка прошла, как и боль в животе. Теперь она воспринималась не как пытка, а как попытки малыша показать, что ему нравится, а что нет. Ссадины и ушибы все еще давали о себе знать противным покалыванием. Кайла все еще прихрамывала, но боль в ноге почти не чувствовала. Поэтому она уже могла сама передвигаться по дому, иногда выглядывая в окно. Разглядывание шумных улочек придавало ей некое чувство отчужденности, чуждые члену этой шумной толпы. За все это время она не выходила дальше двора дома, и то вечером. Единственные, с кем она не боялась говорить, были Анка и госпожа Мэри.

Сейчас, сидя у окна с чашкой чая, Кайла равнодушно смотрела на засыпающий город. Вечерние улочки редели, а шум еле долетал до распахнутого окна. Маленькая тень с шумом пролетела мимо окна, залетая в теплую комнату.

— И-а! — Сокол удобно устроился на камине, расправляя перья.

— Вот и ты, Денеб. — Кайла протянула ему нанизанный на вилку кусочек мяса. Денеб быстро ухватил еду и вмиг проглотил ее, выжидающе глядя на девушку. — Ну ты и обжора. На еще.

Кайла поднялась и тихонько подошла к зеркалу. В доме была тишина. Госпожа Мэри спала, Анка была на службе. Она рассказывала, что Пиксис за эти дни совсем иссох. На некогда постоянно лукавом лице виднелась только мрачная пелена, а зоркий взгляд уже не был таким глубоким. Он сильно похудел, ходил днями, как неприкаянный. Видя его состояние, солдаты предложили ему отдых, но он наотрез отказался, не объясняя причину. Услышав это, Кайла долго плакала, заламывая себе руки. В ту самую минуту она решила, что в скором времени отправится домой.

И сейчас, рассматривая себя в зеркале, Кайла словно увидела отражение своего убитого горем отца. Лицо было серым, лишенным всяких эмоций. Зеленые глаза казались ненормально большими на фоне общей худобы. При этом ела она хорошо, но постоянные «эмоциональные качели» выжимали все силы. Персиковые волосы, заплетенные в косу, тяжелой лианой падали на худые плечи. Пропал яркий румянец, оставляя на лице однотонную белизну.

— Ну и красавица, — насмешливо оглядела себя Кайла, — даже мертвец и то колоритнее смотрится.

Денеб громко крикнул. Кайла приложила палец к губам, заставляя замолчать. Она подошла к камину и тихонько села на диван, взбивая подушку. Тепло от огня приятно грело тело, и Кайла почувствовала легкое покалывание в животе. Серое лицо озарилось доброй улыбкой, даря бурю волнующих эмоций. Кайла укуталась в одеяло, и ее мысли целиком переключились на недалекое будущее. «Интересно, а у меня родится мальчик или девочка? Ребеночек точно будет очень активным, вон как в животе вертится! Уверена, он вырастет отличным человеком. Если будет девочка, то я буду учить ее шитью и танцам, а если мальчик, то буду прививать любовь к наукам. Не хочу, чтобы мой ребенок был военным». — Кайла вспомнила, с каким лицом отец слушал ее восторженные речи о Разведкорпусе, об их идеалах и храбрых сердцах. Как она с гордостью показала ему форму разведчика, и как Пиксис плакал, отправляя ее в первую экспедицию. Тогда ей казалось, что это слезы гордости и счастья, но это оказалась лишь половина правды. Сейчас она, как почти родитель, даже боялась представить своего ребенка в строю разведчиков.

Ворочаясь в неспокойных мыслях, Кайла уснула к рассвету.

***

— Может, тебе положить бутербродов в дорогу? А то только яблок с собой взяла!

— Госпожа Мэри, до Стохеса совсем не далеко. Я еще даже от завтрака не отошла, — успокаивала ее Кайла. Госпожа Мэри металась из угла в угол, проверяя, все ли в порядке. Кайла с грустной улыбкой наблюдала за суматошным сбором. Ей было тяжело прощаться с этой простой, но уже полюбившейся ей женщиной. Кайла в полной мере испытала на себе материнскую любовь и с грузом на сердце выходила на порог дома. Госпожа Мэри в сотый раз осматривала девушку, придумывая отговорки, чтобы она не уезжала. Хотя бы сегодня.

— Сегодня ветрено, простудишься, — не унималась доктор. Кайла понимающе посмотрела в полные слез глаза женщины. Капюшон плаща полностью скрывал ее лицо, но до ушей хозяйки долетела пара жалобных всхлипов. Кайла широко распахнула руки для объятья и загребла Госпожу Мэри в охапку.

— Спасибо Вам. Я никогда не забуду Вашу доброту. Мне тоже тяжело прощаться с местом, что стало мне почти родным. Обещаю, я буду навещать Вас.

— Обещай, что мы с Анкой первые узнаем пол ребенка, — строго сказала Госпожа Мэри. Кайла тихонько хрюкнула от смеха.

— Конечно.

Над их головами раздался нетерпеливый крик. Денеб уже минуту никак не мог привлечь внимания обнимающихся. Кайла вытерла лицо и потянулась к лапке сокола, доставая записку:

«Твой конь оказался очень упрямым, но я все-таки упрямее. Я на него надела потрепанные кожаные доспехи, а то он выделяется своей расцветкой. Жду тебя на выходе из Каранеса».

Анка