The last of the real ones (СИ)

— Пора? — грустно спросила Госпожа Мэри. Кайла утвердительно кивнула. В последний раз они обнялись, и Кайла двинулась к главной улице. Пройдя шагов десять она обернулась и, остановившись, глубоко поклонилась.

— Спасибо Вам. Вы мои спасители. — Сокол задорно крикнул, и Кайла, сильнее натянув капюшон, пошла к воротам города.

На улицах вечером был многолюдно. Люди в толпе казались шумливыми и веселыми. Все было так оживленно, так красочно, повсюду крики и движение. Кайла жадно упивалась будничной рутиной города, видя в ней что-то такое родное. Как давно она не была частью этого потока людских тел, как давно не ходила по шумным улицам! Все это казалось ей таким далеким.

«Они такие спокойные, все им обычно. Жаль, что мне такая безмятежность уже чужда», — Кайла ускорила шаг, вмиг растеряв желание любоваться городом. В тени стены, прямо у ворот, ее ждала Анка. Рядом, топая копытом, стоял Гейл. Кайла узнала его только по белым ногам, ведь все остальное тело покрывали кожаные лоскуты. Конь заметил хозяйку и радостно заржал.

— Да ты, вижу, совсем оклемался. — Кайла крепко приобняла лошадь, уворачиваясь от его «поцелуев». Анка с улыбкой вручила ей поводья.

— Он у тебя твердолобый, как осел! Совсем не слушался, — с притворной злостью пожаловалась девушка. — Надеюсь, мама тебя там не задушила в объятьях?

— Скорее, я ее, — усмехнулась Кайла. Наступило молчание. Оно не было неловким, но предшествовало разлуке. Анка по-дружески хлопнула майора по плечу.

— Что ж, тогда до встречи, Кайла! Пусть Денеб принесет мне записку, как только приедешь, — она запнулась, — Я буду ждать с нетерпением.

— Обязательно. Спасибо, Анка, ты спасла меня. И не только меня, — Кайла жалобно взглянула на нее, и ее лицо осветила слабая улыбка. Анка посмотрела на нее и чуть не засмеялась от счастья.

— Ты как будто не домой едешь, а за стену. И то, тогда у тебя было более воодушевленное лицо. Удачной дороги!

— Спасибо! — вскочив на коня, Кайла помахала подруге на прощанье и поскакала к воротам, не оборачиваясь. Гейл резво вез девушку, словно и не было того ада, что они пережили. Вид города перетекал в размытые цветные силуэты по обе стороны от всадника. Кайла вся содрогнулась от воспоминаний о доме. В то же время она думала о Леви, и словно в сердце ее открылась старая рана. Она выехала за стену. И при этом мучительном воспоминании лицо ее затуманилось, губы страдальчески дрогнули, но слез не было. Кайла тряхнула головой.

«Не раскисай. Ты должна быть храброй и держаться! Ты будешь храброй ради ребенка, ради Леви! Мы точно встретимся, это просто вопрос времени. Когда все немного поутихнет, мы заживем как полноценная семья» — эти радостные мысли ободрили девушку, возвращая в реальность. Кайла расправила плечи и устремилась вперед, подгоняя коня.

***

Взволнованная видом Стохеса, так хорошо ей знакомым, Кайла думала о том, что здесь все так же спокойно. Все так постоянно, так надежно и прочно. Прошло всего пару недель, а Кайле казалось, что пару лет. Изменилась только она, Кайла Пиксис, и теперь ей было больно от того, что она не прежняя, не та девушка, которая жила здесь раньше. Судьба каленым железом выжгла на ней свою печать.

Когда она наконец подошла к дому, ее поразил его наружный вид. Потом, присмотревшись внимательнее, заметила те отдельные мелкие перемены, которые придавали ему грязный и запущенный вид. Окна были не мыты, гардины на них истрепаны и грязны, шторы висели криво. Пораженная этими мелкими, но характерными переменами, Кайла быстро взбежала по ступенькам и громко постучала кулаком в дверь. Ее тревога еще возросла, так как ей пришлось долго ожидать, но, наконец, дверь медленно отворилась, и в полутьме Кайла разглядела фигуру отца. Они посмотрели друг на друга и одновременно вскрикнули: «Доченька!», «Папа!» — и с этим криком бросились друг другу в объятья.

— Кайла, ох, дочка! — разбитым голосом твердил Пиксис, прижимая к себе Кайлу, не в силах сказать что-нибудь еще. — Моя родная, моя милая Кайла!

— Папочка! Я дома, я жива, я тут, я с тобой! — кричала Кайла, захлебываясь в слезах. — Я вернулась домой!

— Не плачь, родная, — утешал ее Пиксис, прижимая голову дочки к груди. — Теперь все будет хорошо. Бояться больше не надо. Пошли в дом, скорее.

В гостиной тут же был разведен огонь, и яркие блики скакали по мокрым от слез лицам отца и дочери. В вечерней полутьме разгорелась жаркая беседа, переполненная эмоциями и плачем. Кайла никак не могла сдерживать соленые капли, что как водопад лились из глаз. Пиксис легонько убаюкивал дочку, словно дитя, нашептывая ласковые, успокаивающие слова.

— Кайла! — воскликнул он торопливо. — Что же случилось? Ты ведь дома, мы снова вместе, так почему так плачешь?

Кайла прикусила язык, останавливая всхлипы, и замолчала. Неужели она боялась? Но кого, и главное чего? Она не в силах была говорить, она могла только прошептать:

— У меня будет ребенок!

Дот сидел, не двигаясь. Несколько минут они сидели молча, затем он положил руки Кайле на плечи и посмотрел ей в глаза.