The Last Kings of Shanghai: The Rival Jewish Dynasties That Helped Create Modern China

Вэйхайвэй, как и многие другие китайские города, страдал от антисанитарии и постоянных вспышек болезней. Вскоре после прибытия Элли разразилась эпидемия бубонной чумы. Начальство Элли было в отпуске и посещало другие заставы. Временно возглавив склад, Элли взяла со склада бочку с дезинфицирующим средством и облила здание, чтобы отогнать блох и крыс, распространявших болезнь. Когда рядом со складом начали умирать люди, Элли предложила дезинфицирующее средство китайским служащим. С теми, кто не мог заплатить, он договорился, что оплата будет произведена позже.

Когда вернулись старшие менеджеры, они отчитали Элли за использование дезинфицирующего средства без разрешения. Чума или не чума, но он раздал продукцию, принадлежащую Сассунам. Его вызвали в головной офис Сассунов в Шанхае, где он стал горячо спорить. Кузен Сассуна, отвечавший за это, посоветовал ему не горячиться. Если Элли пообещает "исправиться", инцидент будет забыт.

"Если вы так цените жизнь, если вы не цените человечество, я ухожу в отставку прямо сейчас", - ответил Элли. Эта история вошла в семейную историю, потому что в ней отразилось то, каким Элли видел себя: принципиальным, упрямым человеком, выступающим против глупости и недальновидности других. Не менее вероятно, что молодой и амбициозный Элли, очарованный возможностями, открывавшимися перед ним в Китае, просто устал работать на властных Сассунов и решил, что настало время вырваться на свободу. Оглядываясь на состояние, которое впоследствии сколотили Кадури, сын Элли Лоуренс шутил, что семья должна отметить уход Элли от Сассонов надписью "бочка дезинфицирующего средства" на фамильном гербе Кадури.

-      -      -

Покинув офис Сассунов в Шанхае, Элли отправился в Гонконг, чтобы обратиться за помощью к своему старшему брату Мозесу, которого мать тоже отправила из Багдада в поисках работы у Сассунов. Моисей дал брату 500 гонконгских долларов и предупредил: "Больше ко мне не возвращайся".

Элли отвезла его 500 долларов в лучший отель города - "Гонконг".

-Четырехэтажный дом, увенчанный богато украшенным куполом и обсерваторией. Внутри находились просторный внутренний двор, бар и бильярдная, а также парадная лестница, которая вела в комнаты для гостей. Вдоль трех сторон отеля тянулась крытая веранда, защищавшая гостей от жары. На веранде ежедневно собирались брокеры и трейдеры Гонконга, чтобы обменяться финансовыми советами, прорекламировать акции и купить доли в компаниях - предтеча официальной фондовой биржи. Имя Дэвида Сассуна открывало двери и привлекало торговцев. А вот Элли Кадури - нет. Опасаясь, что его имя звучит слишком "по-иностранному", Элли взял себе псевдоним: Э. С. Келли. У "Э. С. Келли", рассуждал он, было больше шансов в бизнесе, чем у "Элеазера Сайласа Кадури" из Багдада с его густым багдадским акцентом и всего 500 долларами за имя. Веранда оказалась отличной площадкой для молодого аутсайдера, такой как Элли Кадури, заводил связи. Вместе с двумя другими трейдерами Элли создал брокерскую компанию Benjamin, Kelly & Potts. Теперь он мог покупать доли в компаниях, основываясь на информации, полученной от других брокеров, и выявлять возможности для раннего инвестирования. Работа под псевдонимом делала его скрытным, позволяя не выдавать себя, пока он не был готов публично объявить о своих инвестициях. В марте 1891 года, в возрасте двадцати пяти лет, он купил свои первые акции в компании, владевшей отелем, который он посещал каждое утро.

Более скромное происхождение Элли и стесненные обстоятельства не позволили ему сколотить капитал, необходимый для участия в торговле опиумом. Он был вынужден более диверсифицировать свой бизнес и создать более широкую сеть деловых партнеров, чем британские торговцы, прибывавшие из Лондона в поисках своего состояния, или даже Сассуны. Он стал биржевым маклером, приобрел доли в десятках компаний и работал за кулисами с партнерами и владельцами, накапливая влияние и власть по мере продвижения - стратегия, которую американский инвестор Уоррен Баффетт усовершенствовал столетие спустя. Неизменно вежливый и корректный на публике, Элли мог быть упрямым и безжалостным в зале заседаний совета директоров, выдавливая партнеров и используя преимущества финансовых неурядиц для захвата контроля.