The History of Bones: A Memoir: A Memoir

Мы проезжали мимо стада коров, и те двое из нас, кто верил, что у коров есть рога, безумно показывали на них и кричали: "Вымя и рога! Вымя и рога!"

"Нет! Никаких рогов!"

"Да! Да! Смотрите! Вымя и рога! Вымя и рога!"

 

-

Некоторое время у нас был менеджер. Достаточно милый парень, Пол Траутман, похожий на мягкотелого Джимми Коннорса. У него была какая-то странная речь, не то чтобы заикание, но что-то вроде этого. Как ему пришло в голову пытаться управлять нами, одному Богу известно.

Траутман связался со мной, и я сказал, что, конечно, мы попробуем.

Довольно быстро Пикколо захотел основать журнал под названием Trautman Intelligencer.

Позже Траутман организовал наш первый японский тур, который был замечательным, но его первый тур был в Штатах. Он достал какой-то дешевый билет, по которому мы могли путешествовать по всем Соединенным Штатам, но только если каждый второй рейс вылетал из Атланты. Поэтому, когда мы отправились на Западное побережье, мы поехали из Лос-Анджелеса в Сан-Франциско, а на следующий день были в Портленде, но нам пришлось лететь через Атланту. Затем в Сиэтл, а потом в Ванкувер, через Атланту. Каждый день мы летали через всю страну и обратно. Дэнни Розен, который тогда играл на гитаре, снял камеру хранения в аэропорту Атланты и хранил там свою сумку. Он одевался к концерту в туалете аэропорта Атланты. Он сказал мне, что ему не нужен номер в отеле, если он может просто держать шкафчик.

Траутман пришел на нашу репетицию, чтобы представить нам тур. Он вообще нервничал, и ребята из группы, кучка умников, которые его мучили, не облегчали ему задачу. Место проведения концерта в Сиэтле не могло покрыть расходы на гостиницу, а мы не могли позволить себе платить за отели, но Траутман представил все не так. Он каким-то образом проделал этот блестящий маневр в стиле Тома Сойера, когда мы все на самом деле с нетерпением ждали приключений и ничуть не злились. Вместо гостиницы мы собирались спать в спальных мешках на чьей-то крыше. "О, Боже!" В тот момент это действительно казалось забавным, и мы даже не задумывались об этом. Я помню, как мы все пытались заснуть на этой промерзшей крыше, проклиная его. Когда в шесть утра взошло солнце, мы прокляли его еще раз.

Во время этой встречи на репетиции возникла путаница с датами и с тем, есть ли у нас выходной или нет. У него не было маршрутного листа, и он называл даты устно, по памяти. Он начал волноваться, а Пикколо продолжал спрашивать, в какой день мы играем в Ванкувере.

"Шестой".

"Ты только что сказал, что мы играем в Портленде шестого числа".

"Именно так".

"Так в какой день мы играем в Ванкувере?"

"Во вторник".

"Какой сегодня день - вторник?"

"Пятый".

"Мы играем с Ванкувером до Портленда?"

"Нет, Портленд, потом Ванкувер".

"Ну, тогда мы не можем играть в Ванкувере пятого числа, а потом в Портленде шестого".

"О, я вижу".

"Что значит "я вижу"?"

Траутман затараторил: "О, точно, точно, вторник - это среда".

"А, понятно. Это сбивает с толку, потому что на той неделе вторник - это среда".

"Да. Нет!"

13. Мятеж на Бауэри

 

Мейссонье потерял большую часть своих денег из-за того, что Фела Кути со своими восемнадцатью женами и огромной группой зажарил целую козу в своем гостиничном номере.

Они сделали это и многое другое.

Мартин был французским промоутером, с которым мы работали некоторое время. В то время он также организовывал туры Фелы.

Фела путешествовал со всей своей деревней, семьдесят человек, которые вечно бегали по улицам. У Фелы был знахарь, который говорил ему не играть, если на сцене были злые духи. Если менеджер тура не платил знахарю солидную взятку, злые духи объявлялись, и шоу отменялось. Отмена концерта знахарем, не являющаяся по закону деянием Божьим, также стоила Мейссонье больших денег.

Группа с Пикколо, Дэнни Розеном, который заменил Арто, Антоном Фиером и Эваном совершила еще одно турне по Европе, которое организовал Мартин. Он мне очень понравился. Что было здорово для нас, так это то, что в гастрольном автобусе у нас были все эти видеокассеты с живыми выступлениями Фелы. Невероятная музыка.

Этот заразительный нескончаемый ритм, который просто затягивал вас. Они давали концерты, которые продолжались часами.

На видеозаписях его восемнадцать жен извиваются на полу, когда они поют бэк-вокал. Они стояли на руках и коленях, подвывая, и выделывали такие кульбиты с поднятыми в воздух задницами - это самое возбуждающее, что я когда-либо видел.

То, что делали The Lounge Lizards в музыкальном плане, никогда не было сделано раньше. В своем роде, за одну только яростную энергию и концепцию, мы были великолепны. Мы были бурными, непочтительными и захватывающими. Но музыка Фелы, с ее невероятным катящимся ритмом, была настолько благородной и органичной, что это заставило меня задуматься о том, что то, что мы делали, возможно, было фальшивкой, и я начал переосмысливать это.