The History of Bones: A Memoir: A Memoir

Лейса открывает дверь, и ее волосы, которые обычно светлее блондинки и плотно прилегают к голове, становятся черными от дыма и разлетаются во все стороны лучами Дона Кинга. Я разражаюсь. Она кажется мне истерически смешной.

Лейса разрыдалась. Я захожу в квартиру и вижу, что с ней действительно произошло несчастье. Матрас прожжен. Стены обожжены. В стенах - дыры от топора.

Не спав всю ночь, Лейза задремала с сигаретой в руке.

"Ты в порядке, милая?"

"Да", - хнычет она. Потом мы занимаемся сексом на прожженном матрасе.

На следующий день - День благодарения, и Лейса едет к бабушке. Ее бабушка - элегантная чернокожая женщина в старом стиле. Она называла меня Фандули, потому что я напоминал ей сутенера по имени Фандули, которого она знала в Гарлеме в 1930-х годах.

Я все еще не ел, и Лейса идет со мной по Второй авеню в "Аппетитные угощения Шатта", чтобы я мог купить себе еды. Она переживает, что я останусь одна, но я совершенно счастлива. У меня есть деньги от тура - иначе мы никогда не смогли бы позволить себе пойти в Schatt's - и этот ростбиф и прочее выглядят очень аппетитно.

Лейса уходит, а я устраиваюсь смотреть футбол по своему маленькому черно-белому телевизору, разложив перед собой все эти шикарные деликатесы, как на пикнике.

Я голоден. Я ем тонну разной еды - маринованную селедку, ростбиф, копченого лосося - и запиваю все это имбирным пивом. Я прекрасно провожу время. Потом я встаю и выплевываю свои кишки.

Я иду на саундчек, а потом выступаю с группой. Некоторые после этого возвращаются ко мне домой, и мы курим опиум до утра. Я ложусь спать около семи утра.

Я просыпаюсь и не могу определить, который час. Часы показывают восемь. Черт. Должно быть, я проспал тринадцать часов.

Но на улице не темно, а утро. Что происходит? Неужели я проспал всего час?

Сегодня субботнее утро. Я только что проспал двадцать пять часов.

Сегодня открывается "Бешеный бык", и я собираюсь пойти на него. Я последний в очереди, и все билеты уже проданы. Роджер Гримсби, местный ведущий новостей, стоит в очереди впереди меня, но у него только один билет. Он злится, потому что он Роджер Гримсби, и разве они не могут пустить его с его спутницей? Нет. В итоге билет достался мне.

Единственное место - в первом ряду. Я беру попкорн и колу и смотрю этот замечательный, замечательный фильм. Фильм заканчивается, а я не могу встать. Честно говоря, я просто слишком устал, чтобы встать. Поэтому я смотрю "Бешеного быка" во второй, а потом и в третий раз.

В понедельник утром Лейса везет меня в клинику на Второй авеню, чтобы узнать, что со мной не так. Мы сталкиваемся с Марком Каннингемом, который говорит: "Вы выглядите довольно желтым. Возможно, у вас гепатит. Опустите веко".

Марк заглядывает мне под глаз и видит, что он цвета блокнота.

"Да, ты понял". Затем он улыбается и уходит.

Мы отправляемся в клинику, и на следующий день анализ крови подтверждает диагноз Марка. У меня гепатит.

12. Вымя и рога

 

Моя квартира выгорела. Я должен пролежать в постели как минимум месяц. А может, и два. Кровать - маленькая поролоновая подушечка, правда, - сгорела. Подушки сгорели. Многие вещи все еще мокрые. В стене есть пробоины от топора. В тот момент все это меня не волновало. Мне даже нравились порезы от топора.

Но сейчас, когда я пишу это, я не могу поверить, насколько невыносимо мрачным это было. И при этом я ни разу не подумал о том, что это мрачно.

Пока я болел, Лиза Розен сделала для меня одну из самых приятных вещей. У Роберта Раушенберга, художника, был фонд для художников, которые болели и не могли зарабатывать на жизнь. Лиза подала заявку и получила для меня 400 долларов, которые помогли мне продержаться следующие пару месяцев после того, как закончились деньги на сольный тур.

Лейса работала в архитектурном бюро, а ее друг строил миниатюры мест, над которыми они работали. Держу пари, у нее это получалось очень хорошо. Она снабжала меня едой и оставляла дома перед маленьким черно-белым телевизором, стоявшим на полу перед моим поролоновым ковриком.

Но она приходила домой все позже и позже, и я знал, что она трахается с каким-то парнем на работе. После перенесенного гепатита мой член просто лежал там, как какой-то тискательный новорожденный щенок. Но ее оправдания по поводу трехчасового опоздания с работы становились все более нелепыми.

Однажды я бросил в нее тарелку. Я не мог подняться, поэтому швырнул тарелку, которая пролетела по воздуху, как фрисби, и ударилась о стену. Тарелка осталась совершенно целой, но огромный участок стены рассыпался в пыль. Это не может быть нормальным.

Все было по-честному. За несколько месяцев до этого, однажды ночью, я переспал с Марипол. На следующий вечер я сидел в баре клуба "Мадд" с Лейзой, и тут ко мне подбежала Марипол. Она сказала громким голосом, так, что ее услышали, наверное, не меньше тридцати человек: "Я сосала твой член! Зачем?"

Вам нужно в полной мере ощутить французский акцент, чтобы прочувствовать этот удивительно странный момент.