The Heir

— Ты в курсе, что твой отец находится в процессе подписания договоров, и все эти бездушные международные корпорации смогут призвать нашу страну в международные арбитражные суды, если решения, которые принимает наше правительство, будет ущемлять их интересы или будет препятствовать получению большой прибыли? Их права будут выше наших!

Данте прищуривается.

— Отец взял на себя ответственность подписать пакт о ТТИП и ТТП? (ТТИП – Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство, ТТП – акты о доверии третьей стороны. – прим. пер.)

— Думаю, что твой брат является посредником сделки, — с трудом говорит дядя. — Ты должен остановить подписание этого соглашения, Данте. Ты должен навести порядок. Последним великим лидером страны был твой дедушка, я верю всем своим сердцем, что ты сможешь быть следующим. Ты должен сделать шаг вперед. Аванти нужен сильный и мудрый лидер. Выполни свой долг. Когда-нибудь твой ребенок возненавидит тебя за то, что ты отобрал его или ее право по рождению.

Он резко встает и направляется к двери.

Данте вскакивает.

— Oncle, — зовет он.

Его дядя останавливается, с грустью в глазах смотрит на него и говорит:

— Я сдержал обещание, данное твоей матери, сделал для тебя все, что мог. Я больше ничего не могу сделать. Выполни свой долг. Пусть твоя мать гордится тобой. — И уходит.

— Есть и еще кое-что, — шепчет его тетя. — Ты должен вернуться. Ты должен что-то предпринять, чтобы остановить Линнуса и отца. Они разрушают страну, чтобы покупать большие яхт, более дорогие часы и одежду для своих жен. Прошу тебя, Данте, — умоляет она.

Обратная дорога с Данте проходит в тишине. Его лицо как камень, я понимаю, что он думает о разговоре с дядей, поэтому даже и не пытаюсь заговорить. Не стоит говорить о чем-то несущественном после настолько важных откровений в доме его дяди. Он проводит меня в мою комнату и скользит тыльной стороной руки по щеке.

— Отправляйся спать, Роза. Слишком не утомляй себя во время поездке по магазинам.

— Не буду, — шепчу я.

— Увидимся вечером, bella, — говорит он с улыбкой, уходя.

Я лежу на кровати, но сон не приходит, такое чувство, словно меня бросили в какой-то водоворот. Я звоню Стар, потом Синди, но разговоры с ними меня не успокаивают. Только закрыв глаза, раздается стук в дверь.

— Войдите, — кричу я, думая, что это Эльза, но, к моему шокирующему удивлению, появляется сама королева.

31.

Роза

На ней двойка кремовый костюм от Dior. Если я правильно запомнила, на ней те же туфли, что и на модели на подиуме, которая демонстрировала этот костюм. Я соскальзываю с кровати и делаю маленький реверанс.

— Ах, я пришла, когда ты дремала, — тихо говорит она.

— Нет, вовсе нет. Я просто прилегла.

— Хорошо. Ты можешь пойти со мной? Я хочу тебе кое-что показать.

Она разворачивается и выходит за дверь. Мгновение я раздумываю, потом все же следую за ней. Мы идем по коридору в западное крыло.

— Так... вы с Данте не останетесь здесь? — спрашивает она, поглядывая на меня.

— Кажется нет.

— Почему?

Я прикусываю губу, не зная, что сказать:

— Думаю, Данте предпочитает жить в Италии, и у меня там тоже работа.

— Ты работаешь в журнале?

— Да.

— Ах. Это ничего не значит. Ты можешь легко найти другую или Данте может запросто создать другой журнал. Должно быть он потянул за ниточки, чтобы ты получила эту работу?

Я молчу, потому что так и есть. Но почему-то расправляю плечи.

— Да, но он не хочет здесь жить.

— Наверняка, ты поняла, что женщина может убедить своего мужчину сделать все, что она захочет.

Если бы она была кем-то другой, а не мачехой Данте... я глубоко вздыхаю.

— Я не хочу манипулировать Данте, заставляя его делать то, что ему не особо нравится, Ваше Величество. Я хочу, чтобы он был счастлив.

Она медленно улыбается.

— Какая ты наивная, Роза. Данте не должен жить в Италии. Он должен жить здесь, и ты тоже.

Я пристально смотрю на нее, не совсем понимая, что происходит. Почему дядя Данте хотел, чтобы он вернулся, я поняла, но почему она хочет, чтобы мы остались здесь? Мы подходим к двери в комнату.

— Посмотри, — говорит она, открывая дверь и отходя на шаг в сторону, пропуская меня вперед. Я оглядываюсь в изумлении. Это детская. Стены кремовые с великолепными золотыми и бордовыми обоями. Золотая кроватка с гербом стоит сбоку. Под высоким окном старинная лошадка-качалка.

— Это детская для вашего ребенка. Я сама ее декорировала и подготавливала, — говорит она позади меня.

Я иду к лошадке-качалке с грустными глазами.

— Она еще от Данте, — мягко говорит она.