Миллион оправданий проносится у меня в голове. Нужно придумать, что сказать Маркусу, сказать, что я передумала.
Я заболела.
Коди заболел.
Смерть родственника.
Но что бы я ни придумала, конечный результат один и тот же. Он знает, где я живу, где работаю по будням, знает о Коди и бог знает о чем еще. Я понятия не имею, как много он знает о моей жизни и миллионах способов ее разрушить. Исчезновение Лии и синяки на моем плече, — это лишь пример того, что он мог со мной сделать. Взлом ко мне в квартиру — это только начало.
Я сжимаю челюсти, пытаясь сдержать слезы.
Отбросив телефон в сторону, я оглядываюсь вокруг, рассматривая минимальные детали спальни Джастина: матрас на полу, комод, прижатый к дальней стене, его краска местами облупилась и стерлась. Я представляю, как он лежит тут, где я, его длинные ноги под теми же простынями, что и мои, его голова спит на той же подушке.
На комоде валяются обертки от жвачки, мелочь, квитанции и другие вещи, которые, обычно, лежат в карманах джинсов или курток. В углу зеркала висит серебряная цепь, толстая и тяжелая, с простым крестом. Я провожу пальцем по его гладкой поверхности, прежде чем позволить ему упасть обратно к зеркалу. Моя рука задерживается на ручке ящика, но вместо этого я сжимаю губы, подавляя желание углубиться в тайну Джастина.
Босиком я прокрадываюсь в ванную, где нахожу еще кусочки головоломки. Машинки для стрижки волос, мыло, жидкость для полоскания рта, лосьон после бритья, последний из которых я открываю, чтобы понюхать, сразу чувствуя себя удовлетворенной.
Умывшись и прополоскав рот, я натягиваю джинсы и застилаю постель. Как бы тяжело ни было уйти и встретить новый день, мне нужно забрать Коди у Эйзади, прежде чем они пошлют поисковую группу.
Крошечная квартирка Джастина купается в утренних лучах, и в ярком свете дня я поражаюсь, насколько она маленькая, насколько пустая.
Я беру чистый стакан из-под раковины. Кухонный кран скулит и скрипит, трубы громко стучат, когда холодная вода брызжет в стакан. Я улыбаюсь. По крайней мере, теперь я знаю, что все здание имеет дело с тем же дерьмовым водоснабжением, что и я.
Стоя у раковины и греясь на солнце, я нахожу номер местного слесаря.
— Мы можем отправить кого-нибудь сегодня между двенадцатью и четырьмя, если вы будете дома, — говорит парень по телефону.
Я киваю, глотая воду. — Во сколько мне это обойдется?
— Трудно сказать, — отвечает он. — Зависит от замка и от того, нужно ли заменить дверь. Ваша страховка должна всё покрыть.
Моя шея краснеет от смущения, которое я пытаюсь проглотить. — У меня нет страховки.
На конце линии тихо. Я смотрю в окно над кухонной раковиной. Окна выходят на парк через дорогу, откуда открывается прекрасный вид на верхушки деревьев. Гораздо лучше, чем мой вид на парковку. — Нет страховки, да?
— Нету.
Он шмыгает носом, и я могу только представить, как перед его глазами мелькают знаки доллара. — Это может быть дорого. По меньшей мере пару сотен.
Выливая остатки воды в раковину, я вздыхаю. — Вы предлагаете кредитные счета?
Он фыркает. — Прости, куколка. Мы тоже должны платить по счетам. Так я бронирую время сегодня, или что?
— Да. Дайте мне секунду.
Обыскивая стол в прихожей в поисках чего-нибудь, на чем можно было бы написать, я осторожно отодвигаю в сторону конверты и счета. Из него торчит открытый пустой конверт, и я хватаю его.
— Позвольте мне найти ручку…
Ящик стола не поддается, когда я пытаюсь выдвинуть его, в поисках ручки. Закинув телефон на плечо, я кладу руку на стол и резко дергаю ящик. Он с грохотом отклеивается, и когда я смотрю вниз, моя рука, мое сердце, мое дыхание, все они с визгом останавливаются.
Темный блеск оружейного металла сияет, рукоятка пистолета смотрит на меня, горсть золотых пуль катится к передней части ящика.
— Срань господня.
Не в силах сопротивляться, я протягиваю руку к пистолету и тут же отшатываюсь от холодного металла, прижатого к моим пальцам. Я чувствую, как моя кожа стягивается вокруг костей, живот переворачивается.
— Мисс Рейнольдс?
Я моргаю и с грохотом захлопываю ящик.
— Да, я здесь.
Полчаса спустя, все еще в оцепенении, я стучу в дверь Неды и Амона. Только услышав голос Коди, я возвращаюсь к реальности.
— Это мама! — он кричит с другой стороны двери.
Цепь гремит, замки щелкают, когда Амун открывает дверь. Он тепло улыбается, когда Коди проходит мимо него.
Я не понимала, как сильно мне нужно было увидеть его, пока он не появился, свет внутри меня, ворвался к жизни. Я наклоняюсь, чтобы поцеловать его в затылок, а он крепко обнимает меня за ноги. Его волосы пахнут детским шампунем, этот запах так успокаивает после ночи, которую я пережила, что у меня сжимается горло и слезы появляются в глазах.
Он смотрит на меня ярко-голубыми глазами. — Я рисовал, потом мы раскрашивали, а потом я помогал Неде готовить!
Смеясь, я вытираю непролитые слезы с глаз. — Правда? Ты молодец.
Я протягиваю руку за пятеркой, которую он возвращает с гордой улыбкой.
— Пойдем, — тихо говорит Амун, пропуская меня внутрь.