The Beginning of the End (СИ)

Из-за этого у Аббаса в Лондоне могли возникнуть серьезные неприятности. Но если оружие не понадобится, никто его и не увидит.

Имхотеп тоже согласился с доводами телохранителя.

- Женщина, которая носит ребенка, ближе к миру духов, чем любой другой смертный, - сказал жрец. - Женщина, которая рождает ребенка, ступает одной ногой в Дуат.

Пока что близкой опасности они не приметили, но бдительность терять было нельзя.

Роза в эти дни если и прогуливалась, то рядом с домом, и занималась домашними делами, которые не требовали большого напряжения. Единственным сильным переживанием для нее был визит к сестре, Вайолет Саймон, которая родила третьего ребенка - второго сына Дэнни, и уже не чаяла встретить Розу вновь. Несмотря на то, что Роза с сестрой регулярно списывалась.

- Я сама чуть не родила, когда увидела лицо Вайолет, и когда она увидела моего мужа, - заливаясь смехом, сказала англичанка. - Ой!..

Ребенок у нее внутри толкнулся, и Роза прикусила губу.

- Ты потише там, - предупредила ее Меила.

И неожиданно египтянка ощутила уверенность, что Роза Дженсон носит сына. А сама она ждет дочь!

Почему-то эта мысль Меиле совсем не понравилась…

- Как вас хоть приняли? - спросила она.

Горничная задумалась на миг, точно сама не была уверена.

- Хорошо, - наконец сказала Роза. - Я даже удивилась. Вайолет… она немного жесткая, мисс, вы знаете…

Меила знала. Жесткость старшей из сестер Дженсон - обратная сторона мягкости Розы. Саму Розу, по правде говоря, тоже было очень трудно сбить с курса.

И египтянка не сомневалась, что впоследствии ребенок Розы, особенно если он вправду окажется мальчиком, будет иметь немало проблем с добрыми католиками Саймонами и Дженсонами. Теперь Розу родственники приняли хорошо, потому что появление сестры для Вайолет Саймон было шоком…

Но это все подождет. Главное - благополучно дождаться разрешения от бремени, которое для Меилы должно было наступить на пару недель раньше, чем для Розы.

Оставалось немногим больше месяца, и египтянка отложила все деловые встречи. Имхотеп захватил с собой из Каира работу на дом - копии папирусов, которые нужно было разобрать: и мог почти неотлучно находиться рядом с супругой.

Однажды жрецу понадобилось - или он просто пожелал посетить Британский музей. По великолепному Лондону можно было гулять сутками, и не увидеть и десятой доли его достопримечательностей. Однако Имхотеп до сих пор видел мало - и проявил к Лондону меньше интереса, чем можно было ожидать, судя по книгам из библиотеки жены, которые он упоенно читал в Египте.

Меила теперь подозревала, что жрец увлекся Диккенсом, Гарди и Шекспиром, как увлекался всем новым в своей новой жизни: и теперь ее муж возвращался к тому, что было ему свойственно. Вдруг перевоплотиться в изумленного туриста было бы ниже его достоинства.

Египтянка вызвалась пойти в музей вместе с мужем, и Имхотеп не возражал. Их обоих тянуло туда, где он был воскрешен. Имхотепу хотелось определить, остался ли Британский музей “местом силы”: ведь только в таких местах можно было входить в соприкосновение с миром мертвых…

- Хотела бы я знать, что сталось с твоими слугами? - спросила Меила, когда они вышли из такси и направлялись к музею пешком.

До сих пор она не смела задать мужу этого вопроса…

Имхотеп посмотрел на нее. Лицо его было бесстрастным.

- Что сталось? Вернулись туда, где им надлежит быть, - жрец едва заметно улыбнулся. - Будь они еще живы, мы бы узнали об этом.

Меила поежилась. Она просунула руку в облегающей черной кожаной перчатке мужу под локоть.

- И они… там навечно?

- Это теперь не мне решать, - жрец усмехнулся и накрыл ее руку своей свободной рукой. Меила вздрогнула от этого “теперь”.

- Однако многие цивилизованные англичане окажутся там же, где и те, над которыми они торжествуют, - прибавил Имхотеп. - Не верить в свою душу - значит лишать ее глаз, ушей и разума…

Имхотеп посмотрел на музей, размерами не уступавший королевской резиденции. Жрец остановился, вынудив остановиться и жену.

- Помнишь, как в Та-Кемет мятежники расправлялись со статуями богов, которых хотели лишить силы? Выкалывали им глаза, откалывали уши и носы, чтобы бог не мог чуять, что происходит… Ваши ученые сейчас смеются над этим…

- Ты хочешь сказать, что любое телесное воздействие производит эффект в мире духов, потому что эти два мира неразделимы, - тихо проговорила Меила.

Имхотеп только наклонил голову в ответ и двинулся дальше. Жрец погрузился в молчание, и Меила не стала ему мешать.

Египтянка размышляла над тем, что Имхотеп говорил ей раньше, - мир духов не один и не един: есть сферы, доступные всем, а есть - доступные только избранным. Как мало известно об этом тем профанам, что сегодня называют себя “образованными”!

В музее Имхотеп словно бы еще больше ушел в себя. Жрец попросил Меилу пока оставить его и занять себя чем-нибудь: они встретятся у выхода из музея, если он не найдет жену раньше.

- Когда ты освободишься? - спросила Меила.

Эта отчужденность, которая теперь - и раньше порою возникала между ними, ей очень не нравилась…