The Beginning of the End (СИ)

Для дочери Та-Кемет не могло быть судьбы страшнее, чем умереть на чужбине…

Конечно, Меила не позволяла себе сейчас задумываться о таких вещах. Сидя на привинченной к стене койке, застеленной клетчатым шотландским пледом, бледная египтянка улыбалась полному тревоги мужу.

- Иди на палубу, полюбуйся морем, - Меила усмехнулась. - Вот красота, от которой меня всегда тошнит.

- Я посижу с госпожой, сэр, - Роза подошла к Имхотепу с другой стороны. - Не беспокойтесь.

Имхотеп перевел взгляд с горничной на жену.

- Тебе что-нибудь нужно?

Меила качнула головой.

- Нет, дорогой брат.

Когда она называла его так, говоря по-английски, это звучало почти кровосмесительно… запретно. Имхотеп, тоже ощутивший волнующую остроту ее слов, с улыбкой наклонился и поцеловал Меилу в губы, приподняв лицо жены за подбородок.

- Я скоро приду.

Жрец вышел в коридор… постояв несколько мгновений, он накинул на голову капюшон коричневого шерстяного бурнуса. Имхотеп сознавал, как странен его облик для всех чужеземцев, которые плывут на этом пароходе, - и, что бы он ни делал, это не изменится. Жрец сумрачно улыбнулся. Народ Та-Кемет никогда не был любим людьми других стран.

Он поднялся на палубу и вздрогнул от пронизывающего ветра. Имхотеп плотнее закутался в свою накидку. Чужеземцы тоже застегивали на себе одежду до горла, но этот ветер им нравился - рыжие, как Роза Дженсон, англичане пересмеивались, радуясь, что плывут домой. Имхотеп подошел к борту и взялся за поручень, выкрашенный белой краской.

Прищурив глаза, жрец всмотрелся в сизое море, казалось, не имевшее ни начала, ни конца. Как современные мореходы находили путь в другие страны? Это было великим искусством в его дни - английская “навигация”, которую теперь, как и почти все остальное, осуществляли машины. Люди в “цивилизованном мире” переложили большую часть своей работы на машины.

Это не Маат - хотя никто из чужеземцев не думает такими словами…

“Скоро будет холодно… мы плывем в страну, где холодно половину года, и моя сестра родит в это время”, - подумал жрец с волнением и любовью.* Меила рассказывала и он читал, что в месяцы перет, время появления всходов в Та-Кемет, в северных странах вода превращается в лед и снег.

Твердую и обжигающе холодную воду Имхотеп сам видел и осязал, когда Меила однажды в европейском ресторане заказала для них напиток со льдом. Но белых хлопьев, которые сыпались с неба и сплошь укрывали землю, он до сих пор не мог себе вообразить. Неужели этот снег так и лежит в Англии по многу дней?..

- Ну да, так и лежит, - от звука веселого голоса рядом жрец вздрогнул и развернулся всем корпусом. Справа от него у борта стоял какой-то англичанин, который улыбался, забавляясь видом неученого дикаря. Имхотеп не заметил, что начал говорить сам с собой.

Однако же при виде выражения Имхотепа и его внушительного сложения улыбка сбежала с лица этого “джентльмена”.

- Прошу прощения, - тут же сказал англичанин, отступив от жреца: он стянул с головы свой “картуз”. - Вы говорили вслух. Вы в первый раз едете в Британию, сэр?

Имхотеп кивнул, пристально глядя на своего соседа. Молодое лицо, в глазах испуг и любопытство - вместе с почтительностью. Жрец улыбнулся.

- Я много чудесного слышал о вашей стране, - медленно сказал он. - Ты родом из Англии?

Английский язык не делал различия между обращением к одному или ко многим - и в нем сейчас не применялось это новое странное правило приличия: говорить человеку “вы”, как будто он не один. Хотя на самом деле, перед лицом богов, никто никогда не бывает один…

Юноша из Англии долго с удовольствием рассказывал жрецу о своей родине - а Имхотеп слушал, все принимая к сведению и время от времени задавая наводящие вопросы. В каирском доме Меилы иногда появлялись английские гости, но разговор почти всегда шел о делах этих людей в Та-Кемет.

Имхотеп, еще из опыта своей жизни при дворе фараона, знал, что люди ничего не любят так, как говорить о себе, - и слушающий всегда прослывет мудрецом и окажется в выигрыше…

Жрец поздно вспомнил о жене - и, поспешно простившись с собеседником, хотел уже вернуться в каюту; как вдруг увидел Меилу, которая вышла на палубу и озиралась, ища его. Прямые черные как ночь волосы и медная кожа так выделяли ее среди всех женщин вокруг.

Имхотеп, растолкав плечами пассажиров, приблизился к возлюбленной. Меила улыбнулась: ее смуглые щеки разрумянил морской ветер, она придерживала на груди шаль.

- Тебе лучше? - спросил жрец.

Меила рассмеялась.

- Гораздо лучше. Пойдем посидим вон там.

Египтянка кивнула в сторону скамеек, расставленных на палубе. Высмотрев свободную, супруги сели рядом, наконец избавившись от постороннего внимания.

Они ехали вторым классом - среди пассажиров первого класса таких, как Имхотеп, уже не попадалось.

Имхотеп молчал, держа жену за руку и вспоминая свой разговор с юным англичанином.

- Скоро в Англии… будет холодно, - сказал он.

- Да, зима, - Меила кивнула. Она нахмурилась.

- В Англии в это время много людей умирает от гриппа.

- От чего?.. Ах, да, - жрец опустил обритую голову, вспоминая, что ему рассказывали об этой болезни северян.