Тетриус. Книга 2

Он хотел открыть окно и крикнуть, чтоб Рубен прекратил опасные прыжки, но Медиатор его остановил:

— Пусть учится. Ничего в этом страшного нет. В его годы вы уже ездили на настоящих лошадях, а он все еще балуется с пони.

На следующий день, отказавшись от предложения Сильвера его сопровождать, Беллатор отправился к вдовствующей маркизе в одиночестве, верхом, без охраны, опоясанный лишь легким мечом.

Вдовий дом маркизы Пульшир, отошедший ей по брачному соглашению, стоял в тихом месте почти на окраине Купитуса. Окруженный небольшим парком, он был больше похож на загородное поместье, чем на городское жилище.

Узнав, кто приехал к ней с визитом, маркиза долго колебалась принимать или нет незваного гостя. Согласилась только после угрозы Беллатора войти без разрешения. Сообщение испуганного мажордома, что гость при мече, решило дело.

Войдя в скромный будуар маркизы, Беллатор учтиво поклонился и острым взглядом оценил стоящую перед ним величавую женщину. Она не была красива, но в ней было нечто внушающее уважение. Даже в неброском домашнем платье она была уверена в себе и спокойна.

— Давно мечтал познакомиться с вами, маркиза, — его голос звучал заинтригованно.

— Не думаю, что ваш приезд связан с интересом к моей незначительной персоне, — с легкой иронией ответила она на шаблонное приветствие. — Скорее всплыли старые грехи. — Она указала гостю на кресло, сама села напротив. — Бургундского? Извините, не знаю, как к вам обращаться. Титула у вас нет.

— Ко всем Медиаторам обращаются одинаково — «ваша честь». Но вы можете меня звать просто Беллатор. Вина я не хочу, спасибо.

— Ах, да, «ваша честь», как же я могла забыть! — удрученно воскликнула маркиза. — Я очень давно никуда не выезжаю, скоро превращусь в настоящую отшельницу. — С этими словами она встала и пошла к столику, двигаясь легко и грациозно. — Я немного выпью, думаю, мне это поможет, разговор предстоит тяжелый. — Грустно улыбнувшись, добавила: — К сожалению, в одиночестве я утрачиваю светские манеры, скоро стану совсем как простолюдинка.

Беллатор подумал, что простолюдинкой ей не быть никогда, слишком в ней чувствуется порода. Сколько же ей лет? Хотя она прекрасно выглядит, судя по тому, что маркизу Пульширу прилично за тридцать, ей должно быть уже лет под пятьдесят. От этой мысли Беллатор вдруг ощутил неприятный укол в сердце.

Налив себе бокал бургундского, маркиза принялась медленно потягивать темно-красное, напоминающее кровь, густое вино, чуть покачивая бокал из стороны в сторону.

— Что, нашли настоящее завещание? — спросила, прикрыв глаза, будто страшась яркого света.

Беллатор с неохотой признал:

— Да. И документы, доказывающие, что похищение герцогини совершилось при вашем прямом участии.

Она удрученно кивнула головой.

— Не стану отпираться. Единственное мое оправдание, что в то время я была зла, очень зла. Я была уверена, что Розамунда приложила руку к смерти моих братьев. Но я ошибалась.

— Как вы это узнали? — Беллатор против воли проникся сочувствием к этой гордой женщине.

— От самой Розамунды. После похищения у нее начались преждевременные роды, и между приступами невероятной боли она сказала мне, что всегда любила Ортегу, моего старшего брата. Более того, ее ребенок от него.

— Кто же тогда виновен в смерти ваших братьев?

— Думаю, маркиз Белевотто. Он один выигрывал от всей этой истории. Если бы он остался жив, был бы сейчас герцогом.

— Вы ему помогали?

Маркиза осторожно поставила бокал на столик, так и не допив вино. Судорожно сжала ладони, но ответила откровенно:

— Да. Я была слепой пешкой в его руках. Это я выманила бедняжку Розамунду из дома. И отец это узнал.

— Он написал об этом в своем письме. Вы знаете, что ни вы, ни ваши дети не имеете права претендовать на богатства и титул герцога?

— Да, отец говорил мне это перед смертью.

— А что стало с герцогиней?

— Она умерла от родовой горячки. Это тоже моя вина. Если бы у нее была хорошая повитуха, ничего бы не случилось. Я горько сожалела о случившемся. И каюсь до сих пор.

Она вскинула голову, пытаясь остановить слезы, и Беллатор увидел, как по ее бледной щеке скатилась прозрачная слеза. Ему стало ее отчаянно жаль.

— Вы были обмануты. И обманулись, — он выговорил это с неожиданным сочувствием.

— Я была глупа и слепа. Я позволила обмануть себя подлецу. — Маркиза не откликнулась на его сочувствие. — Но я пыталась поправить, что можно.

— Вы все открыли отцу?

— Что вы! Я все отрицала, — ее губы исказила горестная усмешка. — Я боялась. Я считала, если отпираться, то со временем все как-нибудь устроится. Я не ведала, что творю. Отец подозревал меня и даже изгнал, но не преследовал. Если бы против меня открыли преследование, то наверняка бы все открылось.

— Вашего отца, как и вас, запутал маркиз. — И Беллатор по наитию проговорил: — Думаю, он сообщил ему, что вы мстили за братьев, и что ребенок, как и его мать, умер.

— Да? Но он не умер. Он жив! — вскричала пораженная маркиза.

— Неужели? Где же он? — от неожиданности Беллатор резко поднялся и сделал быстрый шаг к ней.