Тест на профпригодность

Переодевшись в запасной скафандр, он выплыл в шлюз. Пока бот-спасатель выравнивал давление, Димка снова вызвал стаю и велел сообщить время, отведённое ей на разграбление корабля. Успешно. К моменту открытия шлюза у него было полное понимание, как не опоздать на обратный рейс, а роботы к тому же пообещали оповестить за десять минут до возвращения на катер, если закончат работу раньше.

Первым делом он осмотрел машинный зал, ближайший по пути к центральному посту. Не нашёл ничего интересного, кроме полного отсутствия экипажа. Разыскивая силовую установку, наткнулся на одинокий труп мичмана, пристёгнутого страховочным ремнём к креслу за пустым терминалом. Осветил лицо – и остолбенел.

Мичман не был человеком. Он был проросшим. Мёртвым проросшим. Не кучкой пепла и не живым существом, а высохшей в безвоздушном пространстве чёрной мумией с характерными наростами по всему лицу. Да, так не бывает, ещё никто из людей не мог похвастаться, что видел мёртвого проросшего. Но вот он факт: труп, возможно – единственный во всей вселенной. Димка прочёл его имя, для верности сделал снимок нагрудного шеврона и поплыл дальше.

Следующий сюрприз ждал в реакторном. Проникнуть туда не позволил датчик радиации: из неплотно закрытого люка фонило смертью. Но удалось заглянуть внутрь через прозрачную стену на внешнем защищенном посту управления.

Посреди реакторного зала лежала фигура, отдалённо напоминающая человеческую, только опутанная пучками белых нитей, словно пустившая корни прямо сквозь металл, пластик и композит, внутрь блоков замедлителя и механизма выдвигания стержней. Руки разрослись до такой степени, что охватили всю пятиметровую крышку энергоблока, белые нити пронзали конструкцию насквозь, местами породив трещины в ладонь шириной. Крышка второго энергоблока была и вовсе сорвана, сдвинута с места, держась только на страховочной арматуре. В шахту спускались широкие стволы, выросшие из ног мертвеца, и через стекло Димка видел: в реакторе нет топлива, ячейки пусты, их заместила пористая масса корней. Там, где должна была реветь кварк-глюонная плазма, разлился из разорванных труб охлаждающий гель, в котором безмолвно голубели сполохи черенковского излучения.

– Так вот, как вы сожрали наш флот! – произнёс Димка в пустоту.

Он уже не удивился, обнаружив за терминалом дежурного высохший труп с пучками белых наростов. Все до единого члены экипажа на этом мёртвом корабле были проросшими. Димка находил их на самых важных постах, осматривая палубу за палубой. Будто все они в свой последний час, испытывая нечеловеческие муки и прекрасно понимая, что происходит, продолжали нести вахту.

Исключение составлял капитан "Жирафа", которого Димка отыскал в его персональной каюте. Статный широкоплечий мужчина сидел в кресле за малым навигационным столом. Страховочный ремень пренебрежительно расстёгнут, но ноги по древней флотской традиции заведены за скобу в основании кресла. Тело окоченело задолго до отключения генератора гравитации, поэтому капитан даже в невесомости продолжал сидеть, гордо расправив плечи. Под ладонью правой руки поблескивал офицерский пистолет. Головы у капитана не было, вместо неё над шеей оформился почти созревший спорангий. От лёгкого прикосновения пальцем к сухой кожице шар лопнул и рассыпался облачком серой пыли.

Димка обследовал каюту, поискал капитанский персоком, планшет бортового журнала, предсмертную записку – хоть какой-то намёк, позволяющий раскрыть тайну разыгравшейся здесь трагедии. Но обнаружил только литровую керамическую колбу с куском оливково-чёрного льда внутри. Тряхнул её, осколки выскочили и разлетелись, искрясь в лучах фонарей. Они почти совпадали по цвету с пятнами на белом кителе, которые Димка поначалу принял за кровь. Только у крови, если её подсветить, не может быть зелёного оттенка.

Он даже без химического анализа знал, что находилось в колбе. И в остальных колбах, которые видел по всему кораблю, но не придал значения. В том числе, в этих вот, запечатанных и расставленных по навигационному столу. Триста тысяч таких же колб прямо сейчас готовила к отправке на Заказник седьмая лаборатория научной станции.

Терминал столешницы был расколот, наверное, мощным ударом пистолетной рукояти, но подмагниченные основания колб удерживались на тех местах, куда их установили. Поставив пустую посудину ровно туда, откуда взял, Димка прикинул, мог ли капитан случайно испортить свою парадную форму в момент выстрела. Нет, из кресла до стола не дотянуться, после смерти колба упала бы на пол. Значит, этот красавец, педант и чистюля, умышленно облил свою голову зелёнкой, почувствовав первые симптомы прорастания. А пистолетом воспользовался, когда это не помогло. Или… помогло?