Тест на отцовство (СИ)

Кирилл покрывал меня поцелуями, его горячие пальцы творили чудеса. Я плавилась в его руках, таяла, как сливочное мороженое на солнце. Не думала, что можно чувствовать такое к мужчине, не думала, что можно так нуждаться в ком-то… Но Кирилл перевернул все, и в тот момент, когда наши тела, наконец, соединились, я вдруг отчетливо поняла, что больше ни с кем другим не смогу ощутить нечто подобное.

Не знаю точно, сколько это длилось. Мир расплылся большим цветным пятном, и все, кроме нас двоих, перестало существовать.

Смутно я помнила, что он отнес меня в спальню. Какое-то время мы лежали на простынях, обнаженные, уставшие, опустошенные. Лежали – и держались за руки, поддерживая жизнь друг в друге.

Потом он любил меня снова. Медленно и нежно, будто я была сделана из тонкого стекла и могла расколоться от малейшей неловкости. Мое лицо было мокрым от слез, но я не помню, чтобы плакала. Или это были слезы счастья…

На один вечер и одну ночь мы отодвинули все проблемы на задний план. Мы знали, что придет следующий день – и все обрушится на нас с новой силой, но эти часы принадлежали только нам. И больше никому.

Я проснулась, когда еще не начало светать: Кирилл тихо спал на соседней подушке, его дыхание было ровным и безмятежным. Я позволила себе вдохнуть его запах, ощутить его близость, тепло его тела. Я смотрела на его лицо, впечатывая в память каждую черточку, морщинку, щетинку…

Все запуталось, усложнилось – и одновременно стало таким ясным. Да, мне было тяжелее следовать моему плану, но теперь я все поняла. Я знала, ради кого принесу себя в жертву. И знала, что эта жертва будет не напрасной.

Тихонько, чтобы не разбудить любимого, я выскользнула из постели. Бросила на него последний, прощальный взгляд, украдкой покинула спальни. Я не соврала накануне – мои вещи были собраны. Есть не хотелось, да и к чему терять время? Пять минут – и я уже была у ворот охраны, чтобы еще через десять минут сесть в такси.

– Пожалуйста, не будите его, – попросила я охранника. – Он знает, что я должна уехать, просто решила встать пораньше.

Все, что у меня было, – адрес прописки детей. Когда мы лежали в больнице, я заполняла анкету для Марка, и Кирилл прислал фотографии документов, чтобы распечатки приложили к истории болезни. Теперь вот пригодилось – хотя я не была уверена, что Ирина увезла детей именно туда.

Я била наугад, но выбирать было особо не из чего. Конечно, она могла уже скрыться за границей. Уехать куда-нибудь в Швейцарию, чтобы ее было почти невозможно найти. Однако что-то мне подсказывало, что она останется в Москве. Хотя бы для того, чтобы понаблюдать за мучениями Кирилла.

Когда я подъехала по указанному адресу, было слишком рано. Шесть утра – не время для переговоров. Да и детей будить не хотелось. Дождалась восьми с неимоверным трудом. Изгрызла себе ногти от нетерпения – и не выдержала. Соврала консьержке, что иду убирать квартиру, и та пропустила меня внутрь.

Ирина открыла не сразу: судя по амбре, потекшей косметике, блесткам на лице и растрепанному виду, она только недавно легла. Ночной клуб? Или как там развлекаются люди ее круга?

– Ты? – недовольно бросила она. – Пошла вон.

– Подождите, это важно…

– Слушать тебя не хочу.

Она попыталась захлопнуть дверь, но я просунула ногу в щель.

– Ну что там еще?

– Это насчет Кирилла. Я не уйду, пока вы меня не выслушаете, – твердо сказала я.

– Будешь мне доказывать, что он тебя любит? И женится на тебе? – Ирина скептически хмыкнула.

– Нет. Наоборот.

На заспанном хмельном лице промелькнула заинтересованность.

– Вот как? – она удивленно изогнула бровь и отступила, пропуская меня. – Ну-ну, давай послушаем. Имей в виду – разбудишь детей, я вызову охрану.

– Я не собираюсь их будить. Я… Я пришла сказать, что вы были правы. Во всем.

– Так, это уже интересно… – она развалилась на диване, закинула ногу на ногу, едва прикрыв бедро шелковым халатиком.

– Да, – уже увереннее продолжила я. – Я и правда слишком много на себя взяла. Я не должна была вешаться на Кирилла. Я просто няня, прислуга. А он – мужчина не моего уровня. И я прекрасно понимаю, что связь с ним ничего не значит для него, – врала я, убеждая себя, что все ради детей. – И таких, как я, у него сотни…

– Вот видишь, я же предупреждала тебя… – удовлетворенно улыбнулась она. – Что, выгнал тебя Кирюшенька?

Я раскрыла рот, чтобы снова солгать, но тут в дверь заколотили.

– Ира! – проорал из коридора Кирилл. – Ира, она у тебя?! Открой сейчас же!

Идиот! Я побледнела, чувствуя, что земля уходит из-под ног. Что же он наделал! Я только все наладила, только успокоила эту кобру, как он явился и свел на нет все мои усилия! Лицо Ирины исказилось от злости, глаза хищно сузились.

– Пришла, значит, сказки мне рассказывать? – прошипела она, вскочила и распахнула дверь. – Ну, проходи, Кузнецов. Давай, выкладывай. В чем ты меня теперь будешь обвинять? Что я опять обижаю твою няньку?

Кирилл замер в дверях, глядя на меня, поверх головы своей бывшей любовницы. Он был зол – то ли на меня, то ли на нее… То ли на нас обеих.